О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

То был Антон Павлович, а теперь черёд Юрия Николаевича. Вылетел в воскресенье, 23 октября, из Домодедово в 17.10. А на следующий день, 24 октября, а точнее, в ночь, в 0.55, приземлился во Владивостоке. Меня встретило ослепительно-голубое небо и лёгкий морозец (–1). Разница с московским временем – 7 часов, по местному уже 8 утра. История гласит, что город молодой. В июне 1860 года в бухте Золотой Рог бросил якорь русский военный транспортник «Манжур», и с той поры «город нашенский». В первый год существования Владивостока всех собак, привезённых сюда поселенцами, съели… тигры. Одна из улиц города и поныне называется Тигровой. Но тигров, конечно, оттеснили, и стал Владивосток портом и крепостью на Тихом океане…

Поместили меня в гостинице «Челюскин», опекала меня Любовь Петровна Афанасьева, зампред по кадрам, с которой я познакомился в Волгограде и которая меня и пригласила посетить Дальний Восток. Со мной она носилась как с писаной торбой.

25 октября

С Афанасьевой и начальником орготдела Поволоцким мы отправились знакомиться с торговой сетью края: Уссурийск (112 км), Михайловка (131) и Покровка (146). Деревеньки убогие, и даже новые магазины не красят их. Но народ везде бодрый и улыбчивый. Очевидно, нытики на Дальнем Востоке не выживают…

В Октябрьском райпо подарок: непьющий председатель. Родная душа. Пили вместе минеральную воду. Заскочил председатель райкома партии. Пытался его расспросить о работе кооператоров, замахал руками: нет-нет, больше с журналистами связываться не буду, им говоришь одно, а они пишут другое. В его глазах был неподдельный ужас. Я ставлю диагноз: острое фельетонное отравление… Заночевали в Михайловке.

26 октября

Осмотр сети, беседы с людьми. А далее мне в качестве фавора (то бишь любезности) показывают границу, которая проходит по реке Суйфун. «Покажи гостю живого китайца» – так сформулировал сопровождающий меня, обращаясь к начальнику. До этого погранзаставы я видел только в кинофильмах. Мне разрешается залезть на 20-метровую смотровую «пирамидку», где есть мощнейшие бинокли, и понаблюдать за жизнью китайской деревни Син-ли. СССР и Китай разделяет нейтральная полоса, – «А на нейтральной полосе цветы – / Необычайной красоты» (Высоцкий). После насыщенного дня возвращаемся во Владивосток, в «Челюскин», а когда-то это был отель «Версаль», старенькая дежурная по этажу рассказывает, что «когда-то тут было великолепно… гуляли белые генералы…». Не здесь ли родилась песенка про бедных институток с горькой судьбой.

И вот я проститутка, я фея из бара,
Я чёрная моль, я летучая мышь…

Историк Константин Харнский (естественно, расстрелянный в 1937 году) вспоминал: «Этот скромный окраинный город был похож тогда на какую-нибудь балканскую столицу по напряжённости жизни, на военный лагерь по обилию мундиров. Кафе, притоны, спекулянты, проститутки, шантаж, внезапные обогащения и нищета… Парламенты. Военные диктатуры. Речи с балконов. Обилие газет и книг… Проекты и прожектёры. Бесконечные слухи, то радостные, то пугающие… Таким был Владивосток в период с 1918 по 1922 год».

Сегодня такого затейливого калейдоскопа нет и в помине, Советы навели свой казённый порядок…

27 октября

«Штурмовые ночи Спасска, волочаевские дни…» – нет, этого я не напевал, а сумрачно шёл завтракать в ближайшее кафе, где висело объявление: норма отпуска бутербродов в одни руки не более пяти. Взял один…

С другим зампредом Раисой Ивановной отправляемся в путь, в сторону Японского моря. Дорога вьётся между сопок. Мимо города Артёма, посёлка Большой Камень, приезжаем в посёлок Андреево, Уссурийский рыбкооп, кооператив, обслуживающий рыбаков. Всё на контрасте: чудо-ресторан с росписями на стене и туалет с выгребной ямой. Российский феномен: нет элементарного, зато есть что-то небывало-невиданное! Эх, удивлю!.. Дегустирую в ресторане трепанги, кальмары, крабы, жареную красную рыбу и прочие вкусные вещи. А ещё завезли на оптовую базу, закупить что-то импортное… Вечером по абсолютно тёмной дороге возвращаемся во Владивосток.

28 октября

Пришлось отметиться и в крайкоме партии, в громадной вертикали, на 17-м этаже. Зав. отделом торговли и бытового обслуживания – Николай Брагин, выпускник Плехановки. А потом после всех деловых встреч и разговоров московского журналиста решили ублажить: повезти на запретный Русский остров. Паром «36» за 30 мин. доставил группу начальства с гостем в заповедник в заливе Петра Великого. Длина острова 18 км, ширина 13 км, там военные и спецпропуска. Нас встречает капитан I ранга Юрий Камацкий и на военном газике везёт на безлюдный берег неописуемо красивой бухта Рында. В «кунге» (домике) всё готово для банкета, но ничего меня не радует: не та компания, не тот уровень. Когда солнце село, а садилось оно за горизонт исключительно красиво, матросик около «кунга» разжёг костёр, и беседа под корейскую водку продолжалась.