О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Смотрел по ТВ футбол СССР – Ирландия, что-то ужасное. Наши играли тяжело, испуганно. И с Ще посмотрели у нас, в «Ленинграде», три документальных ленты «Хау ду ю ду?», «Адам, Ева и загранпрописка» и «Таланты и поклонники» о поколении 80-х, о молодых людях, которые хотят только развлекаться и потреблять. Их деды и бабки были энтузиастами первых пятилеток, рыли землю голыми руками, практически ничего не получая за свой труд. А их потомки не хотят так вкалывать. В первом фильме одна красотка так и говорит: хочу жить красиво, всё иметь, всё покупать, но при этом совсем не трудиться ни за станком, ни за письменным столом. Только рестораны и постель. И это, мол, мечта любой женщины… И всё это происходит на фоне новых исторических реалий: «идёт бескровная гражданская война», как сказал академик Арбатов. Страсти вокруг политической и экономической реформы. Боевики из группы Васильева («Память») откровенно играют мускулами. А в ушах звучит старая песня 30-х годов: «Эх, хорошо в стране советской жить!..»

26 июня

Фомин «запродал» меня в ЦК, и 21-го я впервые в своей жизни переступил порог святая святых – ЦК, до сего дня Бог миловал… Дежурные офицеры внимательно осмотрели мой партбилет и даже проверили уплату членских вносов. Далее 6-й этаж, кабинет зав. секретарём потребкооперации Сергея Максимовича Кузьмичёва. Скромный кабинет среди мраморного великолепия особняка. Вызвали меня и Эдика Краснянского из «Советской торговли» на предмет подготовки статьи в газету «Правда»: её будет подписывать то ли секретарь ЦК партии Слюньков, то ли зав. отделом Сташенков. Сами они не пишут – им готовят и подносят на блюдечке. Поначалу Кузьмичёв чувствовал себя неуютно в компании «разбойников пера» Безелянского и Краснянского, его русская душа была шокирована. Но потом неловкость пропала, а в итоге Кузьмичёв сказал Фомину, что «ребята что надо», на что дядя Толя ответил: плохих не держим!..

Остальную кутерьму дел (партсобрание на Вернадском, звонок к цензору и т. д.) не расшифровываю.

3 июля

Ехал на маршрутке, какая-то женщина раздумчиво сказала: «Все чего-то ждут…» 28-го открылась 28-я партконференция – её и ждали. Прения были достаточно острые. «Ни у кого в мире нет столько министров, как у нас, а дело идёт погано…» (Кабаидзе, ген. директор из Иваново). «Говорят, что у нас нет мафии. Я утверждаю, что она у нас есть», – выступающий из Ставрополья. «Меня не волнует, что там на 16 процентов коровы стали доиться лучше. Меня интересует, сколько людей стало лучше жить, стали более счастливыми…» (хирург Фёдоров). Григорий Бакланов заявил, что Афганистан был ошибкой. Ярко выступил Ельцин, а ему противостоял Лигачёв, ну и т. д. Выступали и писатели. Юрий Бондарев кричал о каких-то «рыцарях экстремизма», говорил о каких-то горных высях, что ни фраза – то загадка. Вычурно и путано. Туда же дул и Распутин. О прошлом: Сталин не виноват. А кто? Конечно, Каганович… Ну, и что дальше?

7 июля

В туристическую группу в Италию я не попал. Прокатили. Обнадёжил Кузьмичёв в ЦК, сказав, что вот в Милане есть прекрасная школа менеджеров, управленцев, и хорошо бы послать туда недельки на две наших товарищей: «профессора Орлова, вас из журнала и кого-нибудь ещё». Конечно, это чистый блеф, кремлёвские, вернее, цековские мечтания. Но погрезить всё равно приятно: Милан… Италия… служебная командировка… Момэнто, сантимэнто, комплимэнто!

10 июля

Кузьмичёв читал подготовленную статью и ни словом не обмолвился о командировке в Милан. Видно, придётся проходить стажировку в другой школе, не менеджеров, а в Школе обманутых надежд и напрасных иллюзий. Ничего, переживём и это. Вот с жарой дело похуже: дома приходилось редактировать очередную статью во влажных трусах, – видочек был тот ещё!.. «Эта вечная мысль о рассвете. / Это вечное: „Сил не жалей!“» (строки Вадима Халупова).

16 июля

11-го подписан приказ: я – заместитель главного редактора. Не скажу, что очень обрадовался. Новый хомут: вести номер, думать о подписке, всяческие бумажки: «В бух. Прошу оплатить» и прочее. А самое ужасное: надо сидеть в редакции долго, к чему я совсем не привык. «Товарищи! Мы все уже не люди! / Мы все уже товарищи давно!» (Виктор Коркия)… Жарко. Нечем дышать. Температура около +30.

17 июля