О старости. О дружбе. Об обязанностях

В третьей книге снова повторяются утверждения о гибели государства, уничтожении сената и правосудия. Снова оправдывается и даже признается не противоречащим нравственно-прекрасному убийство тиранна (Off., 3, 19; ср. 3, 90) и, наконец, высказывается следующее суждение: «Вот перед тобой человек, страстно пожелавший быть царем римского народа и властелином над всеми племенами и достигший этого! Если кто-нибудь говорит, что это страстное желание прекрасно в нравственном отношении, то он безумен: ведь он одобряет уничтожение законов и свободы и признает их мерзкое и отвратительное упразднение достославным. Но если кто-нибудь заявит, что в государстве, которое свободным было и быть должно, царствовать дурно в нравственном отношении, но полезно тому, кто смог бы осуществить это, то какой бранью, вернее, каким порицанием следовало бы мне попытаться рассеять это столь глубокое заблуждение?» И, заключая это свое высказывание, которое снова должно подтвердить единство нравственно-прекрасного и полезного, Цицерон именует захват единоличной власти, т. е. тираннию, государственной изменой, «убийством отечества» (Off., 3, 83).

Из всего сказанного ясно, насколько все же была сильна ненависть Цицерона к политическому режиму, установленному Цезарем (да и к личности самого диктатора), тем более что ко времени работы над трактатом «Об обязанностях» в римской политической действительности, как мы знаем, сложилась ситуация, явно намекающая на возможность возрождения подобного режима. Вот почему, желая — хотя бы в принципе, в «теории» — нечто противопоставить той действительности, которую он не хотел и не мог принять, Цицерон создает в своем трактате идеализированный образ римского гражданина (vir bonus), гражданина, как он называл, «свободного государства» (res publica libera). Этот образ — одна из центральных, ведущих идей произведения в целом.

С. Утченко

ЦИЦЕРОН В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ 49–45 гг. И ДИКТАТУРЫ ЦЕЗАРЯ ДИАЛОГИ «О СТАРОСТИ» И «О ДРУЖБЕ»

Сокровенные мысли и настроения Цицерона, его политические соображения и оценка положения в Римском государстве нашли яркое отражение в его письмах, отличающихся большими литературными достоинствами, остроумием и юмором, иногда горьким, точным изложением мыслей и описанием переживаний их автора. Письма содержат множество ценных сведений по истории Рима, а также и по истории культуры. Из обширной переписки Цицерона с друзьями, политическими единомышленниками и противниками, должностными лицами, родными и знакомыми до нас дошло 931 письмо; около девяти десятых этого числа писем написано им самим и только одна десятая — его корреспондентами. Некоторая часть писем Цицерона утрачена; кое-какие письма, упоминаемые в источниках, в дошедших до нас сборниках его писем отсутствуют.

Главным корреспондентом Цицерона был Тит Помпоний Аттик, его ближайший друг, богатый римский всадник (см. «О старости», прим. 1). Сборник писем «К Аттику» содержит 454 письма: письма Цицерона к Аттику, письма разных лиц к Цицерону и, в виде приложения, письма некоторых лиц к другим лицам. Во времена особенно тревожные, например, во время гражданской войны, Цицерон пишет Аттику ежедневно и даже дважды в день. «Я говорю с тобой, словно сам с собой», — писал он ему 2 марта 49 г. (Письма к Аттику* VIII, 14, 2; письмо № 346 по изд. АН СССР; ср. «О дружбе», 22). Ценность этих документов для науки неоспорима. Современник и биограф Аттика, историк Корнелий Непот писал: «Тому, кто прочтет письма Цицерона к Аттику, не будет особенно нужно прочитать связную историю тех времен» («Аттик», XVI). Не менее ценна для историка и литературоведа и переписка Цицерона с другими лицами.

Письма Аттика к Цицерону до нас не дошли, и о его взглядах и советах мы можем судить только по ответам и возражениям Цицерона. Возможно, что переписка Цицерона была опубликована в годы правления Октавиана Августа и что в этом участвовал сам Аттик, который и уничтожил свои уцелевшие письма к Цицерону, дабы не скомпрометировать себя в глазах принцепса.

* Далее ссылки на эти письма будут даваться в тексте так: Att.

В публикации писем Цицерона «К близким», несомненно, участвовал и Тирон, вольноотпущенник Цицерона, преданный ему человек (Письма к близким *, XVI, 5, 5; п. 770), а также сын оратора — Марк Цицерон [931].

Тревогу за судьбы римского государства и страх перед надвигавшейся гражданской войной [932] Цицерон испытывал, еще находясь в Киликии как проконсул. В августе 50 г. он пишет Марку Целию Руфу: «Положение в государстве меня чрезвычайно тревожит… Цезарю я желаю почестей, за Помпея готов умереть; тем не менее дороже всего мне отечество» (Fam., II, 15, 3; п. 274).