О свободе: четыре песни о заботе и принуждении

МУЗЕЙ ПУТЕШЕСТВИЙ – КОНЕЦ ИГРЫ – ДВОРЕЦ СОВРЕМЕННЫХ СВОБОД – НАШИ ДЕТИ И ДЕТИ НАШИХ ДЕТЕЙ – ЧТО БУДУЩЕЕ СДЕЛАЛО РАДИ МЕНЯ? – И СНОВА УРОДЛИВЫЕ ЧУВСТВА – ПОЛИТИКА И ТЕРАПИЯ – ЕЗДА В СЛЕПЫХ ЗОНАХ

В 2014 году Гай Макферсон получил сертификат специалиста по лечению горя и с тех пор построил карьеру, помогая людям принять неизбежное вымирание. Макферсон преподносит это принятие как единственную оставшуюся нам форму свободы. В лекции 2019 года он процитировал выжившего в концентрационном лагере Виктора Франкла: «У человека можно отнять всё, кроме одного: последней свободы человека – выбирать собственное отношение к любым обстоятельствам, выбирать собственный путь». Макферсон утверждает, что наш последний акт свободы должен заключаться в выборе такого отношения, которое бы позволило нам жить «полно [и] безотлагательно, всегда помня о смерти», пока наш вид постепенно сходит со сцены.

Траектория движения Макферсона от климатолога к сертифицированному специалисту по лечению горя более отчетлива, чем у других, но многие интеллектуалы, особенно те, чья деятельность сосредоточена вокруг изменения климата, понемногу склоняются к роли гида-терапевта (или берут ее на себя полностью). Например, Мортон в «Темной экологии» отправляется вместе с читателями в путешествие по многочисленным слоям запутанных чувств, которые способна вызвать «темная экология», на манер тибетской «Книги мертвых»: «Обычно (и даже при желании) мы не можем пробраться даже сквозь первую тьму. В этой книге мы попытаемся добраться до уютной третьей тьмы, сквозь вторую, потустороннюю и жуткую. Не бойтесь». Берарди тоже ясно осознает этот поворот, утверждая, что «в ближайшие годы политика и терапия станут одним и тем же занятием. Люди останутся без надежд, в депрессии и панике, потому что будут неспособны справиться с экономическим пост-ростом и будут скучать по растворяющейся идентичности модерна. Наша культурная задача будет состоять в том, чтобы помочь этим людям и позаботиться об их безумии, показать им способ адаптации, счастливой адаптации прямо у нас под рукой. Наша задача будет состоять в создании социальных зон человеческого сопротивления, предназначенных для терапевтического заражения».

Как я уже объясняла ранее, я скептически отношусь к превращению всё большего количества областей жизни (преподавания, активизма, искусства) в заботу о других и терапию; я, как всегда, подозреваю, что мужчины готовы с бо́льшим порывом взяться за дело до тех пор, пока этот порыв не предполагает заботы или исцеления, по-прежнему преследующих женщин в каждой сфере жизни. Многие мужчины, судя по всему, весьма комфортно ощущают себя в роли гуру – возможно, потому, что она дает им возможность претендовать на экспертизу: желание выдать себя за авторитетный источник диагностики + лечение могут с равной вероятностью оказаться как проявлением господства, так и проявлением заботы. В то же время, когда дело касается глобального потепления, вдобавок к прочим животрепещущим кризисам, стоящим перед нами, многие из которых начали накладываться друг на друга, мне кажется абсолютно верным, что никто не в состоянии влачить эту ношу в одиночку; итоговые смещения, несомненно, перемешали наши роли и типы отношений (что как нельзя лучше продемонстрировал опыт преподавания во время пандемии COVID-19).