О свободе: четыре песни о заботе и принуждении

Во времена, когда Фуко был в моде, в академической среде не прекращались споры о том, означает ли его идея о децентрализованных вездесущих отношениях власти, – и о том, что сопротивление тесно связано с тем, чему сопротивляется, – что мы всегда будем менее свободны, чем нам кажется. Этот вопрос мучил меня последние тридцать лет; возможно, он подтолкнул меня к написанию этого сборника. Однако лишь недавно я смогла понять Фуко по-настоящему, точнее, услышать его заново, когда он объясняет:

Также необходимо заметить, что отношения власти могут существовать лишь в той мере, в какой субъекты являются свободными. Если бы один из двоих находился в полном распоряжении у второго и стал его вещью, объектом, над которым второй мог осуществлять бесконечное и безграничное насилие, то отношений власти не было бы. Следовательно, чтобы осуществлялись отношения власти, всегда необходимо, чтобы у двух сторон присутствовала хотя бы какая-нибудь форма свободы… Это означает, что в отношениях власти необходимо иметь возможность сопротивления так, как если бы не было возможности сопротивления – сопротивления насилием, бегства, коварства, стратегий, переворачивающих ситуацию, – отношений власти не существовало бы вовсе. В общей форме я отказываюсь отвечать на вопрос, с которым ко мне иногда обращаются: «Но ведь если власть повсюду, то свободы не существует». Я отвечаю: если отношения власти пронизывают всё социальное поле, то дело здесь в том, что свобода повсюду. В настоящее время действительно существуют состояния господства. В весьма многочисленных случаях отношения власти обездвижены таким образом, что они постоянно являются асимметричными, а полоса свободы чрезвычайно суживается… В такой ситуации господства необходимо конкретно отвечать на все эти вопросы в зависимости от типа и специфической формы господства. Однако утверждение «Власть вы видите повсюду, следовательно, для свободы места нет» представляется мне совершенно неадекватным. Мне нельзя приписывать идею о том, что власть есть система господства, которое контролирует всё и не оставляет никакого места для свободы.

Так и есть: когда дело касается секса, власть может быть повсюду, но это не означает, что в нем нет свободы. Опять же, это вопрос масштаба – извечно асимметричные договоренности сужают пределы свободы, поэтому их реогранизация так важна. Взявшись за решение этой задачи, мы должны точно определить природу, масштаб и уникальность власти, а также понять ту роль, которую мы сами играем в принятии или отказе от ее правил. В таком случае внимание к деталям в так называемых серых зонах сексуальных контактов – это не отвлекающий маневр, которым балуются витающие в облаках академики, чтобы прикрыть собственные маразматичные задницы, или «свободомыслящие» реакционеры, ковыляющие в сторону журнала Quillette. Это жизненно важно для того, чтобы видеть, чувствовать, действовать в соответствии со свободой, которая доступна повсюду, и развивать ее.

ИСТОРИЯ, КОТОРУЮ НАМ РАССКАЗЫВАЮТ — СВОБОДА ОТ + СВОБОДА НА – ТАЛАНТЛИВЫЕ И СМЕЛЫЕ – ТЕМНЫЕ КОМНАТЫ – КВИР-УРОКИ – ВСЕГДА ВОПРОС ВЛАСТИ – У МОЕГО ТЕЛА НЕТ НИЧЕГО ОБЩЕГО С ТВОИМ – ПРАВДИВЫХ ИСТОРИЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ – МИФ О СВОБОДЕ – ДРУГОЕ НАСТОЯЩЕЕ

Критики «сексуального оптимизма» или «секс-позитивности» склонны утверждать, что определенные «свободы на что-то» (например, свобода участия в самых разных сексуальных отношениях без чрезмерного контроля или наказания) взяли вверх над некоторыми «свободами от» чего-либо (например, свободой от оскорблений, дискриминации, угроз, принуждения, насилия, торговли людьми), и теперь пришло время восстановить баланс. В эссе 2014 года под названием «„Свобода на“ и „Свобода от“: новый взгляд на сексуально-позитивную политику», исследовательница-феминистка Бриенна Фаз рассматривает этот феномен, утверждая, что так называемые позитивная и негативная свободы должны быть равнозначны или, по крайней мере, должны уравновешивать друг друга, и именно «позитивная свобода» (также известная как «секс-позитивность») должна быть уменьшена, чего можно добиться, применив «критическое сознание» к «любому взгляду на сексуальное освобождение» и уделив больше внимания «коварным аспектам бесправия».