О том, почему с нами происходят «случайные» события. Таинственное и непостижимое действие Промысла Божия в окружающем нас мире и в жизни каждого чело

Выясненная нами совместимость действий Промысла Божия в мире и свободы действий человеческих делает теперь вполне понятным дальнейшее утверждение наше, что промыслительная сила Божия в особенно поразительном свете выступает пред нами в истории человечества, где определяет собой, как общее направление жизни всего человеческого рода, так и историю отдельных народов или царств. Слово Божье говорит, что каждому народу назначены Господом определенные границы земли, время и порядок выступления на историческое поприще (Деян. 17, 24-26). Не без воли также Божьей устраиваются города в царствах (Притч. 21, 2), учреждаются власти (Рим. 13, 1) и особенно высшая царская власть (Сир. 17, 14; Пс. 88, 21). Господь влияет на сердца помазанников своих (Притч. 21, 1), «разрушает советы язычников» (Пс. 32, 10) и в среде народных обществ «человека потребного Он вовремя воздвигнет на ней» (Сир. 10, 4) для их народных целей. И все это учение Писания находит себе прямое и решительное подтверждение в истории народов, особенно уже окончивших свою историческую жизнь. Так мы видим, что в общей семье человечества каждый народ или каждое царство, появляясь в истории в известное время, служило прямо исполнителем предназначенной ему задачи жизни; многие из известнейших народов древности совершали всю свою историю, возвышались и процветали, склонялись к упадку и подвергались порабощению со стороны сильнейшего народа или совершенно истреблялись, прямо по предреченному ветхозаветными пророками определению воли Божьей, и наконец, вся история древнего человечества явно направлялась к одной цели — к тому, чтобы приготовить людей к принятию Спасителя, тяготела к одному историческому центру — ко Христу, второму Адаму рода человеческого (1 Кор. 15, 15). И само явление христианства со всем его чудно возвышенным и отрадным для сердца учением, необъяснимым ни из каких ранних учений собственного разума человеческого, не говорит ли красноречивее слов за сверхъестественное откровение Божье в истории человечества? Но более всего сам Господь наш Иисус Христос всей своей деятельностью, всеми чудесами и всеми совершенствами своей жизни не открывает ли миру в своем лицо Бога, явившегося в плоти человеческой (1 Тим. 3, 16)?

С верой в промыслительную деятельность Бога в истории человечества, по-видимому, стоит в противоречии признаваемое в наше время бесспорным положение науки, что история человечества, как и жизнь природы, управляется известными законами. Не будем спорить против этого утверждения науки; согласимся, что действительно в историческом развитии, как отдельных народов, так и целого человечества, заметно действие определенных законов. Но, как в природе несомненно действующие в ней законы оставляют еще широкое место действию в ней и Промысла, так точно и в нашей истории, хотя бы замечалось подчинение разных событий и явлений определенным законам, открывается также полный простор и для действий Промысла Божия. Что такое само выражение: «явления или события истории человечества управляются известными законами?» Какой смысл имеет это выражение? Что оно собственно означает? Не более как лишь то, что исторические явления не представляют собой какой-то бессмыслицы, не совершаются без порядка, без связи и последовательности, но имеют свой смысл, свои основания и причины, всматриваясь в которые, мы находим, что от одной и той же причины всегда происходят и явления сходные и тождественные. Если события однородные, хотя бы совершались в разные периоды истории и в разных местах или у разных народов, по замечанию историков, всегда и всюду имеют для себя одну и ту же причину, то эта причина, объясняющая собой целый класс одинаковых событий, в глазах историка получает уже значение исторического закона. Таким образом, закон истории есть ни что иное, как более или менее общая причина, под которую подводится целый ряд сходных явлений в качестве ее действий. Но существование известного числа такого рода общих причин в истории человечества не говорит ни того, что наряду с ними не могут действовать другого рода причины, более частные или даже и единичные для отдельных случаев, ни того, что кроме известной суммы познанных историками общих причин, действующих в истории, нет и не может быть такой причины, которая бы была над ними самой коренной и общей, объединяла бы в себе все другие причины или законы мира и держала бы их в своей зависимости.