О том, почему с нами происходят «случайные» события. Таинственное и непостижимое действие Промысла Божия в окружающем нас мире и в жизни каждого чело

Как путник, достигнув вершины горы, оборачивается и видит сзади себя тех, которые шли вместе, и которых он опередил, так и мы, дойдя до зенита нашей жизни, смотрим вокруг себя и видим, что мы одни. Вдали мы видим на равнинах наши разрушенные сны, изменившую нам дружбу, угасшую любовь, добросердечное к нам отношение, которое мы утратили по дороге и которое больше к нам не вернется. С грустным взором, с тяжелым сердцем мы медленно сходим по этим последним хладным ступеням жизни, которые были бы невыносимы, если бы в конце их не ожидал нас Бог. Устав от всего этого, устав даже надеяться, не рассчитывая даже ни на что, считая всякую чашу или пустой, или горькой, мы испускаем последний крик: «Господи, Господи!»

Спрашивают: «к чему страдание?» И вот ответ: земля затуманивается, чтобы могло заблистать небо.

Созданные для Бога, мы уходим всей душой в преходящие вещи. Мы стремимся свить себе гнездо на земле, подальше от ветров и морозов, и хотели бы там быть убаюканными счастьем, никогда не стареть и никогда не умереть среди этого благополучия. И вот, на это маленькое гнездо, в котором мы забываем вечность, время от времени Бог посылает страдания, как спасительный светоч. И как мудро действует Бог, когда он действует этой мерой! С какой любовью Он соразмеряет наносимые Им удары нашей душе! Чаще всего Он лишь едва прикасается к больному месту. Рушится какая-нибудь мечта, отлетает иллюзия; друг забывает, охлаждается любящее сердце — и невольно подымаешь глаза выше и говоришь: «Господи, Господи, только Ты Один не изменяешься!»

Но бывает, что Бог поражает семью. Рушится состояние, колеблется трон. Мир видит только пыль, подымающуюся вокруг этого великого крушения. Но пораженная этим ударом душа видит другое. Ей является какой-то невидимый свет: утешенному взору открывается небо и вознаграждает ее за потери земли, которая как бы исчезает для нее. Некогда королева Англии говорила: «Благодарю тебя, Боже, что Ты взял у меня три королевства, если Ты их взял с целью сделать меня лучшей». И Боссюэт, говоря о ней, выразился так: «За что благодарила она Бога: за то ли, что Он сделал ее королевой? Нет, за то, что Он сделал ее несчастной королевой».

Если страдания еще сильнее (потому что есть много бедствий более тяжелых, чем потеря трона), тогда этот свет страдания еще ярче.

Иногда удары учащаются. Бог гремит над нашими головами. Слышится как бы непрестанный гром, но именно тут и раскрывается вся нежность Божественной любви. Мать, которая подносит своего ребенка к ножу хирурга, осыпает его ласками, покрывает его поцелуями перед операцией, во время операции, после операции, — слабый пример любви Божественной...

Я знал несколько лет назад выдающегося чиновника, достигшего высокого поста честным трудом, пользовавшегося общим уважением и громадным влиянием. Он был богат и счастлив. У него было все, кроме веры. Он был женат на выдающейся женщине прекрасной души и очень верующей. У них было две дочери. Хотя он не был христианином, он их воспитал тщательно. Им было тогда одной девятнадцать, другой шестнадцать лет, и при всей грации и прелести их возраста у них было то, что придает красоте благочестие, скромность и невинность сердца. Часто я встречал этого господина в сопровождении двух дочерей. Он сиял благородной гордостью отца, который чувствует, что он возродился в детях. Однажды у одной из дочерей началась жестокая головная боль, и в несколько дней она была скошена тифом. Она умерла, как Ангел. Ее младшая сестра, которую удалили от больной слишком поздно, занемогла той же болезнью и последовала за старшей. Бедный отец их целую неделю оставался в деревенском доме, где последовала эта последняя смерть, безмолвный, с глазами, устремленными на ту постель, с которой исчезло его последнее сокровище. Он вышел из этого уединения, несказанно прозрев духовные глубины. Что такое мир, и какая ему цена? Что значат почести, высокие посты, слава, влияние? Все это ему стало ненавистным. Что значат, наконец, мирские привязанности, если он видел исчезновение своих двух детей, столь чистых и любящих? Он доказал себе, что такие удары не могли быть случаем, потому что, если бы случай управлял миром, оставалось бы только разбить голову об стену. Эти удары, по его мнению, не могли происходить только от Божественного равнодушия и безразличия, потому что он мог бы только ненавидеть такого бога. Он увидел, что Бог поступил так только по любви. Он не понимал сейчас причины этих действий, но надеялся понять позже, и все прояснилось в его глазах.