О тревогах не предупреждают

Командир батареи видел, как все ниже опускается голова Губанова. Да и сам он, казалось, становится ниже ростом. Но сейчас Алешин не позволил себе поддаться естественной жалости. Алексей Дмитриевич понимал, что именно теперь, в этой непринужденной и доверительной обстановке, он сможет высказать Губанову все, что думает о нем. Все, что должно пойти ему на пользу. Все, что могло подтолкнуть лейтенанта на путь к новому мышлению. И потому не скупился на строгие, а порою и резкие слова:

— За что вы «на всю катушку» наказали, после той тренировки рядового Китикова?

— Да он…

— Почему так грубо разговаривали с рядовым Тимониным?

— Но он…

— Что «да он и он», Игорь Олегович? Вы, по-моему, недостаточно знаете их, мало общаетесь с ними. Что же касается уважения солдата…

— Разве я их не уважаю? — В голосе лейтенанта появились обидчиво-раздражительные нотки. — Не замечал за собой такого. А наказал я Китикова за халатность, лень. Он ведь, вы знаете, умеет прекрасно работать. И мог бы выполнить задачу на отлично. Должен был! Но у него, видите ли, не было в тот день настроения. Мы что же, будем воевать с врагом по настроению?

— Не надо, Игорь Олегович, увлекаться абстрактными суждениями. Приучайтесь мыслить конкретно. А что, если у Китикова, скажем, что-то случилось с родителями, с женой?

— Разве Китиков женат? — вырвалось у Губанова.

Алешин выразительно посмотрел на него:

— Вы даже этого не знаете?

Алешин озабоченно хмурился, размышляя, как поступить. Натянутая пауза длилась для Губанова, как казалось ему, бесконечно.

— На какой мысли вы меня перебили? — вдруг спросил старший лейтенант.

— Э… что-то о личности солдата.

— Я говорил не что-то о личности солдата, а об уважении к его личности. Чувствуете нюанс? Об уважении солдата! Значит, так. Прошу вас составить план индивидуальной работы с людьми. И покажите его мне. Через три дня.

— Как план? — растерялся Губанов. — Разве можно здесь что-то планировать?

— Можно, — твердо ответил Алешин. — Если вас пугает слово «план», то назовите его «педагогическая работа с подчиненными». Как хотите. Дело не в названии. Оно в конкретной, подчеркиваю — конкретной! — программе работы с людьми. И эту программу представьте мне в письменном виде. Чтобы ясно было, в каком направлении с каждым из своих подчиненных вы будете работать. И не только вы, но и комсомольский актив. Вы меня понимаете?

Лейтенант молчал.

Алешин отдавал себе отчет в том, что задачу перед Губановым ставит почти непосильную. Но, во-первых, он хотел умерить излишнюю самоуверенность молодого офицера. Во-вторых, распространить его опыт, если он увенчается успехом, среди других. В-третьих же… Здесь все зависело от понимания Губанова, но тот все так же продолжал молчать.

— Вы меня понимаете, Игорь Олегович? — повторил вопрос Алешин. — Что я преследую, предлагая вам составить такой план?

Губанов горько усмехнулся:

— Хотите испытать меня в условиях возросшей требовательности.

— Возросшего доверия, Игорь, — мягко поправил Алешин. — В этом суть. Ну, будем прощаться? — И первым подал руку.

Лейтенант ответил крепким рукопожатием:

— Спасибо за доверие, Алексей Дмитриевич. Спокойного сна.

В один из погожих летних дней дивизион осуществил плановый выезд на полигон.

Прибыли в знакомое место ранним утром. И с трудом узнали его. Полигон радовал многоцветием полей, кустарников, рощиц. В зеркальной глади озер отражалось голубое небо. Еще не сошла роса, сверкая всеми цветами радуги. Зримо поднималось янтарное солнце, и с каждой минутой становилось светлее, теплее.

— К делу! — приказал себе Бронин и громким голосом протяжно крикнул: — Дивизион, слу-у-шай мою команду! К началу тренировки…

Зенитчики быстро и энергично занялись оборудованием позиции. Вздрагивая от напряжения, воткнулись в небо острые иглы радиоантенн. Гулко откашлявшись, заурчал, загудел дизель силового агрегата. Плавно качнулась, начиная вращение, параболическая антенна локатора. С разных сторон доносились звонкие голоса командиров расчетов:

— Второй готов!

— Первый готов!

…Все в готовности.

Командир дивизиона бросил взгляд на секундомер: «Неплохо!» — и направился в сторону расположения батареи Алешина. Находился в ней до самого вечера.

Сегодня, в отличие от предыдущих тренировок, старший лейтенант, по наблюдениям Бронина, был внимателен и собран. Он грамотно разместил боевые машины. В ходе тренировки управлял действиями подчиненных без грубых ошибок, тем более срывов. Вызывало удовлетворение и то, что на этот раз Алешин отдавал команды четко и внятно, все расчеты делал самостоятельно.

Но видел Виктор Павлович и другое: все это дается офицеру отнюдь не легко. Высокий лоб старшего лейтенанта покрывался по́том. Пальцы рук во время расчетов чуть-чуть подрагивали. В голосе проскальзывали неуверенные нотки.

— Что ж, неплохо, — приободрил Алешина Бронин.