О творчестве братьев Стругацких

Да здравствуют братья Стругацкие! За много лет чтения мемуаров, автобиографий и размышлений автора о своих произведениях это первый случай встреченный мною, когда автор дает читателю право самому решать, что он, автор, х о т е л с к а з а т ь. Чаще всего автор встает в позу обиженного и заявляет: «И вот критика пишет, автор хотел сказать то-то, как будто автор уже лежит в могиле или сам не понимает, что он хотел этим сказать». Дело-то в том, что автор очень часто именно не понимает, что он хотел сказать. Автор – не критик, это разные способы познания действительности. Часто автор хотел сказать одно, а сказал совсем другое. Но вот чтобы автор сумел это признать, это, на мой взгляд, высший уровень авторского самосознания, и он является не менее ценным, чем вышепрокритикованное произведение.

Гадкие лебеди

Я услыхал, как мама и папа говорили о том, кем я буду, когда вырасту и стану взрослым мужчиной. А я вовсе не хочу становиться взрослым мужчиной. Я хочу всегда быть маленьким и играть.

Барри Дж. Питер Пэна

– Говорят, что он заводит,

Топит. (Ворочай, народец!)

– Заведёт, потом загубит!…

М. Цветаева Гаммельнский крысолов

Правда и ложь вы не так уж несхожи, вчерашняя правда становится ложью, вчерашняя ложь превращается завтра в чистейшую правду, в привычную

правду…

Стругацкие А. и Б. Гадкие лебеди.

Первый вариант повести «Гадкие лебеди» был написан в 1966 году. Писались «Гадкие лебеди» для сборника, который должен был выйти в издательстве «Молодая гвардия» и включить в себя «Второе нашествие марсиан» и «Гадких лебедей». Но вышел этот сборник в 1968 году совсем в другом составе: вместо «Лебедей» в него вошли «Стажеры». Второй и последний вариант «Гадких лебедей» был закончен в сентябре 1967 года и окончательно отклонен «Молодой Гвардией» в октябре этого же года. До 1980-ых годов повесть распространялась исключительно путем самиздата, причем с ведома и авторов, и редакторов, в нарушении всех мыслимых законов об авторском праве. Борис Стругацкий по этому поводу пишет: «Рукопись шла в нелегальную распечатку прямо в редакциях, куда попадала вполне официально и откуда, растиражированная, уходила «в народ» («Комментарий к пройденному»). Авторов такая судьба рукописи, по-видимому, не очень огорчала, они предпочитали «пиратские» распечатки полной безвестности.

То что «Лебеди», как выражается Борис Стругацкий «не прошли» достойно удивления. Борис Стругацкий пишет: «От них веяло безнадежностью и отчаянием»… Но ведь это была безнадежность и отчаяние советских диссидентов, а вовсе не безнадежность и отчаяние власть имущих. Книга настолько негативно оценивала «светлое будущее», связанное с уничтожением современной авторотам политической (читай – советской) системы что казалось, должна была быть воспринята системой «на ура». Повесть просто переполняют «умеренные, лояльные речи». Позволим себе удовольствие привести большую цитату из такой лояльной речи писателя Виктора Банева: «Я вообще за все старое доброе… И вообще пусть все остается без изменений. Я – консерватор… И с каждым годом становлюсь все консервативнее, но не потому что ощущаю в этом потребность… Люди обожают критиковать правительства за консерватизм. Люди обожают превозносить прогресс. Это новое веяние и оно глупо, как все новое. Людям надлежало бы молить бога, чтобы он давал им самое косное, самое заскорузлое и конформистское правительство… Государственный аппарат, господа, во все времена почитал своей главной задачей сохранение статус-кво. Не знаю, насколько это было оправдано раньше, но сейчас такая функция государства просто необходима. Я бы определил ее так: всячески препятствовать будущему, запускать свои щупальца в наше время, обрубать эти щупальца, прижигая их каленым железом… Мешать изобретателям, поощрять схоластиков и болтунов… В гимназиях повсеместно ввести исключительно классическое образование. На высшие государственные посты – старцев, обремененных семьями и долгами, не меньше пятидесяти лет, чтобы брали взятки и спали на заседаниях… Талантливых ученых назначать администраторами с большими окладами. Все без исключения изобретения принимать, плохо оплачивать и класть под сукно. Ввести драконовские налоги на каждую товарную и производственную новинку…»

Это разумеемся, ирония, но сколько в этой иронии здравого смысла. Конечно, прогресс неизбежен. Конечно, общество развивается. Конечно, развитие общества невозможно без социальных потрясений. Можно сколь угодно долго предаваться прекраснодушным либеральным мечтаниям о бескровных революциях и мирном эволюционировании общества. Мы все равно понимаем, что это невозможно. А любые социальные потрясения, даже без «бессмысленного и беспощадного русского бунта» бьют по обывателю.