О вечном и преходящем

Затем вторая картина: прекрасная дама превращается в незнакомку, в пустынном храме встреча не состоялась. Поэт видит ее в загородном ресторане, в том же кабаке, среди пьяных. Это уже воплощенная София, заключенная в чуждую ей материальность, но, в тоже время, сохранившая следы прежней, неземной красоты. Затем София предстоит в образе цыганки Фаины, кото­рая очаровывает людей своей пляской и искусством колдовства.

В стихах «Пузыри земли» душа вступает в демоническую сферу, она полностью овеществляет-ся, становится частицей космоса. Жизнь - всего на всего пузыри, возникающие на поверхности земли, как на поверхности вскисшего теста. В неизданных стихах София предстоит в образе женщины, упавшей на самое дно жизни, это блудница, которая, сбросив с себя одежды, пляшет перед толпой на площади города. Здесь ярко выступает розенкрейцерский девиз: «Чтобы познать добро, нужно до конца познать грех». Это диавольская диалектика ордена, которому принадлежал Блок. Но ему мало превратить Софию - человеческую душу - в уличную проститутку; он, как розенкрейцер, хочет выпить чашу греха до конца,и доходит до ее, уже метафизического дна, - глумления над Божьей Матерью в сборнике стихов «Скрипки и арфы»³⁶⁶ (то, что повторил другой известный розенкрейцер Штайнер³⁶⁷ в пьесе «Перед рассветом»). Здесь миннезингер «прекрасной дамы» превращается в Мефистофеля - демона. В мистической символике розенкрейцеров одеяние души состоит из трех цветов: белого, красного и зеленого. Белый означает невинность и чистоту; красный - грех во всех его проявлениях, зеленый - мудрость, которую человек приобрел через сравнение невинности и греха, а в неко­торых случаях через синтез добра и зла.

Последнее произведение Блока это «Двенадцать», которое представляет собой розенкрейцерскую мистерию, как бы мрачный апофеоз всей его поэзии. Там Люцифер занимает место Христа. Его 12 апостолов - 12 красногвардейцев, залитых кровью. Это идея розенкрейцеров: заключительный акт истории, как восстановление Люцифера в его правах. Люцифер снова становится солнечным духом, а затем отдает царство свое Вулкану³⁶⁸ - вечному огню.

Стихи прекрасной даме, как будто написаны белой краской - это снежинки, которые с прикосновением с землей, превращаются в грязь. Две розенкрейцерские мистерии «Роза и Крест» и «Двенадцать» написаны багряной краской; это огонь пожарищ и человеческая кровь. Блок одел на чело Люцифера венок из белых роз, но синтез не состоялся: мудрость, которую обещал сатана через Христиана Розенкрейцера, для Блока обратилось в безумие. То он требовал от революционной власти уничтожение всех храмов и монастырей, то ломал мебель в своем доме. Он умер, исповедовав в поэме «Двенад­цать», что для него Христом является Люцифер.

Черная музыка Блока очаровывала сердца людей, именно потому, что касалась мистических пластов души человека, но мало кто слышал в его стихах змеиную песню Эосфора³⁶⁹.

 

Современная психология и христианство

Двадцатый век ознаменовался крушением последних империй. Монархия отличается от диктатуры уже тем, что является продолжательницей определенных истори­ческих традиций, в том числе нравственных норм. Диктатура, как правило, основана на ломке традиций, на изменении народного сознания. По концепции Платона, демократия сменяется тиранией. В настоящее время общепринятой формой правления в общественном созна­нии является демократия. Но в духовном плане либера­лизм, нивелировав личность человека, может проложить путь к формированию нового типа личности - человеко-демона, в лице которого ад начнет последнюю отчаян­ную войну против неба.

Демократия декларирует свободу совести, в том числе свободу религий. Более того, она объявляет себя гарантом права человека - исповедовать свою веру и ре­лигиозные убеждения. В демократических странах дис­криминация религий, посягательство на право принад­лежать к любой секте или церкви должны караться за­коном как преступление. И в то же время демократия создает свою собственную религию - религию человека, освобожденного от традиций и нравственной ответствен­ности перед Богом и собственной совестью, которому разрешено делать все, что не препятствует общественно­му «благополучию». Демократия, соединяясь с либера­лизмом, освобождает не человека, а зверя, живущего в человеке. Более того, она заботливо питает и взращивает в нем этого зверя.

Отражение душевного состояния общества мы можем найти в искусстве. Что представляет собой современное искусство освобожденного демократией человека? К какой пище тянется наш современник, в каком мире он живет, что представляет для него главную ценность в жизни? Искусство создает образ человека, живущего в мире каких-то фантасмагорий, пропитанном запахом наркотиков и крови, насилия, секса и убийств.

Как может этот мир ужиться с религией? Он может терпеть ее только до поры до времени. Развращенное сердце в глубине своей ненавидит Бога, а поток разврата захлестывает мир.