О вечном и преходящем

Рерих, в сопровождении тибетцев, привез в Россию письмо от махатм - старцев гор, к советскому правительству, и горсть земли для мавзолея Ленина. Махатмы выражали радость о том, что коммунисты уничтожают Церковь и семью, что шестая часть мира погружается в кровавое море. В этом письме они называли Ленина своим «братом - махатмой» и обращались к нему, как к живому³⁵¹. Кроме того, Рерих привез картину «грядущего Будды» - последнее воплощение («аватара»), которое должно совершиться в конце мировой истории, и преподнес эту тибетскую «икону» кремлевским властям в лице Луначарского - известного поджигателя церквей. Рерих был принят с честью, а «икона» Будды - с благодарностью. Марксисты высокой степени знали, кто изображен на ней.

Затем произошло нечто необычайное: дипломатический корпус и спецслужбы России начали оказывать содействие Рериху в его путешествиях по Юго-востоку. (Надо сказать, что часть этой экспедиции, вернувшаяся в Россию, была уничтожена, и след ее исчез в подвалах и архивах ГПУ.)

Я также благодарен Рериху за то, что он показал связь между Чингисханом и Лениным, ламаистскими капищами и мавзолеем, который стоит на Красной площади, как камень на груди России.

У первого гностика Симона Волхва³⁵² была спутница по имени Елена, бывшая блудница из Сидона. Волхв говорил, что он образ божества, а его подруга - воплощение той Елены, из-за которой погибла Троя, и образ падшей человеческой души, которая затем последовала за божеством. У Рериха тоже была жена и спутница по имени Елена, но в отличие от Симона Волхва он объявил ее божеством и «матерью мира», а себя - ее паладином. Мадам Рерих³⁵³ добросовестно исполняла роль Астарты, Кибеллы и Дурки³⁵⁴, и оставила после себя книгу, называемую «Йога любви», в которой продолжала развивать теософские взгляды другой Елены - Блаватской³⁵⁵, с такими же претензиями на буддийский шактизм (поклонение женскому божеству), как и ее предшественница. Таким образом, Николай Рерих становится жрецом своей собственной жены и пишет ее «иконы». Картины Гималаев на полотнах Рериха вызывают чувство внутренней тревоги, как будто само небо над вершинами застыло в судороге, а горы затаились и замерли, как хищники перед прыжком. Иногда кажется, что это перевернутая картина, что горы уходят своими вершинами не ввысь, в небо, а в какое-то мертвое пространство, как будто они, как корни деревьев, уходят вниз в подземелье. Иногда кажется, что они разомкнутся, как ворота, и орды Чингиз-хана снова обрушатся на Запад, как потоки огненной лавы, сметая все на своем пути. В пещерах и монастырях Тибета стоят идолы с оскаленными зубами, они похожи на изображения демонов, их атрибуты: орлиные когти и львиные клыки. Эти чудовища - боги Памира и Гималаев. Они жаждут крови, им поклоняются сатанисты, которые затем представляют их учение, как колыбельную песнь одураченному Западу, вроде Агни-йоги Елены Рерих.

Характерно, что Рерих завещал свои картины России еще при власти коммунистов, зная, что они будут в надежных руках. Он оставил свои картины возможно для оккультных медитаций. Сатана остроумен, но нередко он обманывает сам себя. Картины Рериха это не только песнь Гималаям и открытие Тибета, это предупреждение всему христианскому миру о царстве антихриста, в этом смысле они апокалиптичны. Но не только предание, а даже пророчество и предсказание даны в определенных образах и символах, в загадках, которые надо разгадать, иначе они детерминизировали бы ход истории. Предание это полотно, на котором изображены тени событий, и в этих тенях, иногда четких, иногда неясных и расплывчатых, нужно увидеть картину будущей истории. Но часто здесь имеет место иносказание, не сами земные события, а их духовный план. Поэтому мы не знаем, как нам понимать нашествие с Востока: как бой стаи тигров с гладиаторами на арене мирового цирка, или как невидимая чума, которая в средних веках почти уничтожила Европу. Возможно это нашествие в виде языческого оккультизма, принявшего форму эпидемии, уже началось.