О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века

Покажем это на историческом примере. Около 70 тысяч лет назад произошло колоссальное извержение вулкана Тоба. По мнению многих ученых, из-за него началась «вулканическая зима», поставившая наших предков на грань вымирания. Допустим, они правы.

Представьте себе, что извержение Тоба стерло человечество с лица земли. Насколько это было бы плохо? Порядка трех тысяч поколений и ста миллиардов прожитых жизней спустя можно с уверенностью сказать, что смерти и страдания из-за извержения Тоба — практически ничто по сравнению с утратой всех человеческих жизней, прожитых с тех пор до наших дней, и всего, чего человечество за это время достигло.

Точно так же, если человечество погибнет сейчас, худшим из последствий окажутся утраченные возможности. Цивилизация возникла всего несколько тысячелетий назад. Земля может оставаться пригодной для жизни еще миллиард лет. А если получится освоить космос, наш биологический вид просуществует и того дольше.

Некоторые отвергают такой способ оценивать будущие поколения. Иногда приходится слышать, что существование тех, кого еще нет, нельзя рассматривать как благо безотносительно качества их жизни. При таком подходе ценность сохранения человечества сводится к тем, кто живет сегодня, и тем, кто уже готов появиться на свет и, возможно, захочет иметь детей и внуков.

На чем этот подход основан? Прежде всего на таком аргументе: для тех, кого и так не существует, ничего плохого в несуществовании нет. Поскольку их нет, значит, нет тех, кому это причинит вред, поэтому и существование для тех, кого не существует, не является благом.

Мы с этим не согласны. Мы считаем, что «быть» — это благо и преимущество. Чтобы понять почему, оговорим, что иногда позволять человеку существовать можно и во вред ему. Предположим, женщина знает, что, если она в ближайшие несколько месяцев забеременеет, ребенок будет страдать неизлечимыми и мучительными заболеваниями и умрет совсем маленьким.

Совершенно очевидно, что, если она решит забеременеть в ближайшие несколько месяцев, для ребенка это будет плохо. В общем и целом, если жизнь ребенка окажется короткой и тяжелой, «существовать» для него — плохо.

Если согласиться с тем, что для кого-то существование может оказаться злом, и если допустить, что для кого-то еще «быть» не является благом, мы приходим к странной логической конструкции: можно родиться себе во вред, но нельзя родиться себе во благо. Если так, то заводить детей вообще неправильно, потому что им всегда что-то угрожает и этот риск ничем не уравновешен, поскольку пользы в существовании нет.

Философы-пессимисты, например немецкий философ XIX века Артур Шопенгауэр и современный южноафриканский философ Дэвид Бенатар, с этим согласны. Но если у родителей есть причины ожидать для своего ребенка счастливой и полной жизни и если появление детей не повредит никому другому, тогда иметь детей вовсе не плохо. Обобщая, если у наших потомков есть хорошие шансы на счастливую и полную жизнь, то с нашей стороны будет благом обеспечить им возможность появиться на свет.

Гибель человечества — и, возможно, всего живого, это зависит от причины гибели, — положила бы конец необыкновенной истории эволюции, которая уже создала разумную (умеренно) жизнь и наделила нас потенциалом для дальнейшего, гораздо более масштабного роста.

Мы прошли колоссальный путь как морального, так и интеллектуального развития, и есть все основания надеяться, что если мы выживем, то будем двигаться дальше еще быстрее. Не сумев защитить себя от вымирания, мы теряем шанс создать нечто по-настоящему прекрасное: астрономическое число поколений людей, живущих богатой, насыщенной жизнью и достигших таких высот цивилизованности, какие нам сегодня даже не снились.

http://www.effective-altruism.com/ea/50/preventing_human_extinction/

,

19 августа 2013 года

СЧАСТЬЕ

Счастье, деньги и как их раздавать

СТАЛИ БЫ ВЫ СЧАСТЛИВЕЕ, будь вы богаче? Многие ответят утвердительно. Но, как показало многолетнее исследование, больше денег означает больше счастья только для самых малоимущих. Американцы, например, в целом богаче новозеландцев, но не счастливее. Более того, жители Австрии, Франции, Японии и Германии, похоже, не счастливее тех, кто живет в гораздо менее обеспеченных странах: в Бразилии, Колумбии и на Филиппинах.

Cравнивать страны с разными культурами трудно, но то же явление наблюдается и в пределах одной страны. Исключением из общего правила служат только малоимущие слои (в США это люди с годовым доходом до 12 тысяч долларов). Выше этого уровня рост дохода не особенно влияет на уровень счастья. Американцы сегодня богаче, чем были в 1950-х, но не счастливее. Уровень счастья среди среднего класса, то есть при годовом доходе на семью в пределах 50–90 тысяч долларов, практически такой же, как у состоятельных американцев с доходом на семью более 90 тысяч долларов в год.