О времени и о себе

Не знаю, случайно Ася попала в Москву в это время или нет, но как раз именно в 1977 году в культурной жизни Москвы произошло важное событие — Театр сатиры поставил спектакль «Тартюф». Мольер — вообще любимый автор москвичей, а тут не просто Мольер, а ещё и Театр сатиры! Пресса спектакль превозносила! Хвалили как постановку в целом, так и исполнителей. Поставил и оформил спектакль француз Антуан Витез. Главную роль — самого Тартюфа — играл Миша Державин.

Попасть на спектакль было практически невозможно. В связи с этим «Тартюфом» я попал в довольно трудное положение. Дело в том, что я сказал Асе, что Миша Державин — мой друг и что мне ничего не стоит попросить у него два билета на спектакль. Ася очень обрадовалась, а я начал действовать. Несколько дней упорных телефонных звонков к результату не привели — Миши никогда не было дома. Что делать?

Звоню его сестре Ане. Говорю, что мне совершенно необходимо иметь два билета на «Тартюфа» и прошу её попросить Мишу за меня. Заодно спрашиваю, как ей самой понравился спектакль и главный исполнитель.

— А ты знаешь, — отвечает она, — я ведь спектакля-то ещё не видела.

— То есть как это? — спрашиваю я, ничего не понимая, — спектакль идёт уже давно, а у всех ведущих артистов на каждый спектакль хоть пара билетов, а есть. Не так ли?

— Так-то оно так! — говорит Аня, вздыхая, — только есть люди, которые намного важнее, чем родственники.

— Кто же, например?

— Ну как — кто? Дантисты, портные, продавцы из продовольственных и промтоварных. Мало ли кто! Сказал, что на следующий спектакль, может быть, даст один билет маме. А Тане и мне — как-нибудь потом. Понял? А ты говоришь, что тебе прямо сейчас нужны два билета! Ты уж или потерпи ещё пару месяцев, или доставай билеты как-нибудь сам.

Деловая часть разговора закончилась. Я понял, что звонить Мише по этому вопросу больше не нужно, и что спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

А ведь я уже пообещал Асе, что мы идем на следующий спектакль. Пикантность ситуации заключалась ещё и в том, что мне показалось, что Ася мне просто не верила, что я знаком с Мишей. А я-то говорил, что мы с ним не просто знакомы, а — друзья! Она была убеждена, что советский инженер, и народный артист из Театра сатиры — две вещи просто несовместные.

Как быть? Что делать? Если мы не попадем на спектакль, значит я — просто мелкий лгун!

Как всегда, тяжесть ситуации принуждает к активным действиям. За два часа до начала спектакля я был уже у театра.

Через некоторое время появились спекулянты билетами. В этот вечер мне было ничего не жалко. Не торгуясь, я купил за сумасшедшие деньги два билета в престижном девятом ряду партера и тут же позвонил Асе в гостиницу.

— Привет, — сказал я, — всё в порядке! Миша, как и обещал, подарил мне два билета на сегодня. Ты одевайся, сейчас я заеду за тобой на машине. Чао!

Все складывалось великолепно! Минут за сорок до начала я уже припарковался недалеко от служебного входа в театр и с глубоким чувством собственного достоинства достал из кармана драгоценные билеты.

— Ой, смотри! — вскрикнула вдруг Ася, — смотри, сам Державин идёт! Вот он! Подходит к служебному входу! Ну подойди к нему, поговори с ним, докажи, что ты с ним знаком!

Это был действительно Миша. Медленной походкой подходил он к лесенке служебного входа. При желании, конечно, я мог бы его догнать. Ну, а что дальше? Благодарить его за билеты, к которым он не имеет никакого отношения?

— Нет, знаешь, нельзя беспокоить актёра перед спектаклем. Он же сейчас весь в роли.

— Скажи лучше, что ты с ним просто незнаком! Впрочем, я так и думала!

Миша уже вошёл в театр. Дверь служебного входа захлопнулась за ним, наш разговор потерял актуальность.

А потом был спектакль. Я сидел в девятом ряду партера и впитывал в себя Мольера. В спектакле было занято много известных актёров, но самыми известными из них, благодаря, конечно, телевизионной передаче «Кабачок „13 стульев“», были Миша (пан Ведущий) и Зиновий Высоковский (пан Зюзя).

Спектакль мне очень понравился (одно слово — Мольер!), но больше всех мне понравился Миша в роли Тартюфа. Он играл просто замечательно! Зрители принимали его «на ура». После спектакля ему устроили длительную овацию. Ася хлопала в ладоши со всех сил и кричала: «Браво!».

В длинной и долгой очереди в гардероб все говорили о спектакле, хвалили его, но в первую очередь, хвалили, конечно, Державина. Я скромно молчал и даже не отвечал на Асины уколы. В конце концов мы получили наши пальто и вышли из театра.

Во время спектакля прошёл снегопад, и все, кто приехали в театр на машинах, занимались их чисткой. Рядом с моей машиной стоял красный «жигуль», также, как и все машины, покрытый снегом. Хозяин его в кепке, натянутой почти до глаз, счищал щёткой снег с лобового стекла. Моя машина была уже почти чистой, можно было садиться в неё и ехать. Я машинально посмотрел ещё раз на спину владельца красных «жигулей» и понял вдруг, что я знаю эту спину. Сомнений быть не могло! Это — он! Собственной персоной!