О западной литературе

Так что в целом решение присудить премию Транстремеру (с поправкой, понятно, на «колор локаль») довольно справедливо. Он, конечно, не поэт в истинно высоком смысле слова, но хотя бы знает или когда-то знал этот высокий смысл. Он, конечно, не поэт и уж тем более не последний поэт, но с последними поэтами был знаком – и отнюдь не так, как какой-нибудь Найман – с Ахматовой (хотя и так тоже), но и на творческом уровне, хотя и не на равных. Он их высоких зрелищ зритель, он в их совет допущен был и заживо, как небожитель, лям с лишним в баксах получил.

Джонатан Литтел, «Благоволительницы» — Не читайте! [35]

Только что вышедших по-русски «Благоволительниц» Джонатана Литтела уже успели объявить переводной книгой года. После определенной артподготовки (публикация отрывков в «Иностранной литературе» и в ряде электронных изданий) восьмисотстраничный том увидел свет в эстетически продвинутом и этически бесстрашном столичном издательстве «Ад Маргинем». Причем здешние восемьсот страниц набраны убористым шрифтом, без традиционно принятой разбивки диалогов, и соответствуют тысяче страниц оригинала. Издатель скромно и загадочно именует себя «производителем» и размещает следующую аннотацию.

От производителя: «Исторический роман французского писателя американского происхождения написан от лица протагониста – офицера СС Максимилиана Ауэ, одного из рядовых исполнителей нацистской программы „окончательного решения еврейского вопроса“. Действие книги разворачивается на Восточном фронте (Украина, Северный Кавказ, Сталинград), в Польше, Германии, Венгрии и Франции. В 2006 году „Благоволительницы“ получили Гонкуровскую премию и Гран-при Французской академии, книга стала европейским бестселлером, переведенным на сегодняшний момент на 20 языков. Критики отмечали „абсолютную историческую точность“ романа, назвав его „выдающимся литературным и историческим явлением“ (Пьер Нора). Английская The Times написала о „Благоволительницах“ как о „великом литературном событии, обращаться к которому читатели и исследователи будут в течение многих десятилетий“ и поместила роман в число пяти самых значимых художественных произведений о Второй мировой войне».

Джонатан Литтел, американский журналист из еврейской семьи, специализирующийся в том числе и на России (и написавший, в частности, книгу о Рамзане Кадырове), сотворил сей опус магнум за четыре месяца (!), безвылазно проведенных в номере одной из московских гостиниц за распитием ящика виски, названия которого автор сенсационной книги в своем столь же сенсационном интервью, однако, не раскрывает.

Джонатан Литтел – имею в виду, естественно, не самого этого человека, которого знать-не-знаю и ведать-не-ведаю, а психологически представимый образ создателя «Благоволительниц» – это дитя, зачатое в свальном грехе с участием Дэна (Децла) Брауна, Дмитрия (бла-бла-бла) Быкова, Владислава («Дубовицкого») Суркова и Людмилы («Казус переводчика в зеленом шатре») Улицкой, но кем из них он зачат и от кого, без пол-литры, а то и целого литра не разберешься.

Естественно предположить, что застегнутый на все пуговицы писатель, подражая Флоберу, все же вложил немало своего, личного, в образ героя-повествователя Максимилиана Ауэ – тем более что этот офицер СС и сам ощущает себя госпожой Бовари. То есть отчасти собственной матушкой, брошенной мужем-немцем и сожительствующей с французом, отчасти родной сестрой, с которой сожительствует и которую любит настолько, что, когда их разлучают, решает впредь сменить сексуальную ориентацию, чтобы, подобно любимой женщине, не изливать, а принимать в себя мужское семя.

Тонкая артистическая натура, Максимилиан Ауэ носит под мундиром оберштурмбанфюрера СС женское кружевное белье, ища себе на голову приключений, чреватых в Третьем рейхе высшей мерой наказания, то есть расстрелом. Ведь Гиммлер, сволочь такая, утверждает, будто один наследственный гомосек совратит и приохотит к пороку десятки юношей – и все они будут потеряны для нации как производители. К счастью для рассказчика, в рейхе царят повсеместная коррупция, головотяпство и очковтирательство (об этом повествуется на всех восьмистах страницах). Вместо того чтобы казнить Ауэ, изобличивший его эсесовец (сам, естественно, гей) дает ему добрый – и немедленно принятый Максимилианом совет. «Вот так, с задницей, еще полной спермы, я принял решение поступить в службу безопасности».