О западной литературе

Попытка сочетать нравоучительство, сексуальное просвещение и социальную критику (добавим к этому и сатиру на высокомерие британской аристократии и на ничтожество современной Лоуренсу английской литературы) была, должно быть, своевременной. Иначе трудно объяснить ошеломительный успех «Любовника леди Чаттерли» у современников. Хотя, скажем, Олдос Хаксли или Ивлин Во преодолевали викторианскую мораль хотя и по-другому, но ничуть не менее решительно. Так или иначе, сейчас и успех этот, и сам роман, и творчество Лоуренса в целом уже давно в «паст перфект индефинит», то есть не просто в прошедшем, а в предпрошедшем времени. Утратили всякую остроту и сословные различия, и классовая борьба (хотя шахтеры вроде бы бастовали совсем недавно), и сексуальные предрассудки, и ограничения той поры (как те, против которых борется Лоуренс, так и те, которые он со своим временем разделяет). В романе есть несколько превосходных, с блеском написанных сцен: поединок Меллорса с Клиффордом Чаттерли, «свиданья» Чаттерли с его сиделкой миссис Болтон, те же самые «застольные беседы аристократов на литературные и сексуальные темы», – но в целом овчинка (то есть публикация в журнале, да и новый перевод тоже) не стоит выделки. Тем более что заметно – на полгода – раньше роман в старом переводе уже издали кооператоры. Любопытно, кстати, что в методологическом плане «Любовник леди Чаттерли» написан в невольном соответствии с каноном социалистического реализма: персонажи строго подразделяются на положительных и отрицательных; итог ведущихся между ними споров заранее предрешен; да и концовка имеет однозначно оптимистическое звучание. Единство плотского и духовного начал – с сугубым упором на плотское, – за которое ратует Лоуренс, конечно, далековато от собственно социалистических идеалов, но классовые акценты в романе расставлены верно.

Будучи теперь напечатан и у нас, «Любовник леди Чаттерли» должен, как и многие другие заведомо устаревшие литературные произведения, отойти, минуя взрослое, в область раннеподросткового чтения. Правда, пятиклассницы у нас «Иностранную литературу», кажется, не читают, а семиклассницам этот роман будет уже неинтересен. Остается надеяться на шестиклассниц.

Одним из существенных недостатков публикации «Любовника леди Чаттерли» следует признать и отсутствие в журнале какой бы то ни было сопроводительной статьи – и вводящей читателя в атмосферу творчества Лоуренса, и, наряду с этим, раскрывающей причину, по которой роман был отобран для напечатания в журнале. Впрочем, как ясно из вышесказанного, это, скорей всего, не недосмотр, а капитуляция перед вполне естественными, хотя и сугубо специфическими трудностями.

Иначе обставлена публикация романа «Тропик Рака». Здесь и предисловие, принадлежащее перу Нормана Мейлера, одного из крупнейших американских писателей и эссеистов наших дней, слывущего к тому же благодаря скандальности своего творчества одним из верных последователей Генри Миллера. Здесь и послесловие Петра Вайля и Александра Гениса – двух литературных критиков из числа «новых американцев», вторжение которых на газетно-журнальную полосу в нашей стране можно сравнить разве что с экономической помощью Запада – правда, не с той, которую мы получаем, а с той, которую надеемся в конце концов получить. Здесь и краткая заметка (тоже эмигрантская) о переводчике романа Георгии (Джордже) Егорове, ныне, по мнению ее автора, сменившего фамилию и, как многие русские, растворившегося в американском обществе. Несколько забегая вперед, отмечу, что перевод безукоризнен: в нем, как, впрочем, и в самом романе Миллера, при всей рискованности описываемых ситуаций и употребляемой лексики нет ни единой пошлой фразы. Вполне – и с блеском – передана поэтичность романа. Не зря же многие, и Вайль с Генисом в том числе, утверждают, что отдельные страницы романа написаны, по сути дела, стихами. А на мой взгляд, так и каждая страница. Правда, это роман в стихах не в духе «симфоний» Андрея Белого, а скорей, при всем несходстве тематики, напоминающий «Осень патриарха» Габриэля Гарсиа Маркеса.