О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки

В 1845 году произошло сильное движение у латышей и чухон Остзейских губерний на присоединение к православию – и начали проявляться беспорядки от противоборства помещиков и лютеранских пасторов; с одной стороны – с поселянами, с другой – с нашим православным духовенством. Получаемые сведения от разных ведомств: епархиального архиерея, генерал-губернатора, жандармского штаб-офицера и посылавшихся лиц на место – были между собою не согласны и резко противоречили одни другим. С другой стороны, управление евангелической консистории, под председательством генерал-адъютанта, местное дворянство и множество сильных лиц, в возвышенных званиях, этого исповедания, пророчило общий взрыв и просило наипоспешнейше прислать две дивизии для усиления тех войск, которые уже там находились. Частные письма были наполнены самыми угрожающими событиями, со множеством случаев, усиленных страхом и воображением. Государь Император находился в это время в Палермо, где свита Его получила также подобные письма. Наследник престола, ныне благополучно царствующий Государь, управлял империей, одинаково получил таковые же сведения, и, узнав о беспокойстве Государя он не мог удовлетворить Его Величество имеющимися официальными донесениями из края, по своим бесчисленным противоречиям, из чего не было никакой возможности извлечь что-либо положительное, а потому, приказав изготовиться войскам к немедленному выступлению, по первому приказанию и отправив к границам Остзейских губерний несколько сот казаков с флигель-адъютантом Опочининым[1938], изволил повелеть министру внутренних дел и обер-прокурору Св. Синода генерал-адъютанту Графу Протасову, с общего их соглашения, избрать одно лицо, которое немедленно послать в Ригу для точного изложения обстоятельств. Выбор пал на Липранди. Он был тогда в Москве, откуда вытребован чрез курьера в Петербург. Собрав некоторые сведения из помянутых двух ведомств и из III Отделения Собственной Его Величества Канцелярии, в тот же день отправился, получив приказание посылать ежедневно с пути и места по две эстафеты для немедленного доклада Государю Наследнику: так почитались важными тогдашние события. Чрез десять дней Липранди возвратился, представив подробную записку о происходящем в Остзейских губерниях, которая совершенно успокоила[1939] и показала мнимую опасность. Войска были остановлены; записка была с такою поспешностию отправлена в оригинале в Палермо, что ни у Наследника, и ни в одном из ведомств, отправлявших Липранди, не было оставлено с нее копии, ибо в тот же вечер потребована от него наипоспешнейше копия для Наследника. Государь Император изволил положить на записке сей свою резолюцию, в которой сказано, что она: дельна, удовлетворительна и т. п. Все меры, которые Липранди предложил, были безусловно приняты и введены: церковь наша не была унижена и последствия совершенно оправдали все им сказанное. Следовательно, похоже ли это на то, что Липранди смотрит на всё с черной точки и усиливает положение дел? Здесь Липранди мог поддержать очень легко мнение – послать войска, что было бы тотчас выполнено и дало бы только возможность истратить огромные суммы и повод к наживе, а с тем вместе он бы сохранил себе друзей сильных.

Другое обстоятельство еще важнее: перед Коронацией ныне царствующего Государя получались сведения, что будто бы собравшийся на коронацию народ имеет намерение кричать о свободе и что он вообще враждебного расположения. Сведения эти были получены из Москвы, где против сего предлагали даже построить батареи около пространства, назначенного для народного праздника и т. п. Министр внутренних дел разослал по сему случаю совершенно секретные циркуляры; шеф жандармов опасался за справедливость этого мнения на основании получавшихся им сведений. Было уже начало августа и приближалось время к отъезду Государя. Его Величество, в благодушии своем не мог допустить мысли, чтобы обожаемый Им народ не имел того же чувства к Нему, тогда вспомнили о Липранди, и этот был 8-го августа отправлен (Государь выезжал в половине месяца) в Москву с письмом шефа жандармов к московскому военному генерал-губернатору, в котором он писал, что Государь Император полагает, что деятельность Липранди и его способности, известные Его Величеству, могут быть в настоящее время полезны[1940] и пр.