О женщинах

Очистка репутации Рифеншталь от окалины нацизма идет уже какое-то время, но в этом году достигла наивысшей точки, когда Рифеншталь стала почетным гостем на новом летнем кинофестивале в Колорадо и героем потока благоговейных статей и интервью в газетах и на телевидении, а теперь еще с публикацией Последних нубийцев. Вне сомнения, отчасти это недавнее возведение Рифеншталь в статус культурного монумента обязано своим импульсом тому факту, что она женщина. На плакате Нью-Йоркского кинофестиваля 1973 года, созданном известной художницей-феминисткой, изображена светловолосая женщина-кукла, и вокруг ее правой груди написаны три имени: Аньес Лени Ширли. (Имеются в виду Варда, Рифеншталь, Кларк.) Феминисткам, по всей видимости, было бы слишком больно принести в жертву единственную женщину, чьи фильмы добились всеобщего признания. Но самым сильным импульсом к переменам в отношении к Рифеншталь стали новые богатства, которые теперь предлагает идея красоты.

Защитники Рифеншталь, в число которых входят самые заметные голоса авангардного кино, придерживаются линии, что красота для нее всегда стояла на первом месте. Разумеется, таков был основной тезис и самой Рифеншталь в последние годы. Интервьюер Cahiers de Cinéma выходит на него с косноязычным замечанием, что Триумф воли и Олимпия «оба облекают в форму некоторую реальность, которая, в свою очередь, базируется на некотором представлении о форме. Кажется ли вам, что в этой озабоченности формой есть нечто исконно немецкое?» На что Рифеншталь отвечает:

Просто скажу, что меня спонтанно привлекает всё красивое. Да: красота, гармония. И, возможно, эта внимательность к композиции, это стремление к форме и есть в сущности что-то очень немецкое. Но я не осознаю сама эти вещи. Они происходят из моего подсознания, а не знания. <…> Что еще сказать? Всё чисто реалистичное, повседневное, а значит, посредственное, обыденное, не интересует меня. <…> Меня очаровывает красивое, сильное, здоровое, живое. Я ищу гармонии. Когда создается гармония, я счастлива. Полагаю, этим я ответила на ваш вопрос.

Именно поэтому Последние нубийцы — последний, необходимый шаг в реабилитации Рифеншталь. Это финальная перезапись прошлого; или же, для ее приверженцев, окончательное подтверждение, что она всегда была помешана на красоте, а не работала на пропаганду[9]. В красиво изданной книге — фотографии идеального, благородного племени. А на обложке — фотографии «моей идеальной немецкой женщины» (как Гитлер называл Рифеншталь), победившей обиды истории, всегда улыбающейся.

Нужно признать, если бы книга не была подписана Рифеншталь, можно было бы не догадаться, что эти фотографии сделал самый интересный, талантливый и плодовитый творец эпохи нацизма. Большинство людей, листая Последних нубийцев, скорее всего, увидят в ней еще одну элегию исчезающему примитивному народу — величайшим примером остаются Печальные тропики Леви-Стросса об индейцах бороро в Бразилии, — но если фотографии изучить пристально, вместе с длинными сопроводительными текстами авторства Рифеншталь, становится понятно, что они — продолжение ее деятельности времен нацизма. Склонности Рифеншталь обнаруживает выбор именно этого племени, а никакого другого: это народ крайне творческий (у каждого есть своя лира) и красивый (мужчины нуба, отмечает Рифеншталь, «имеют атлетическое телосложение, редкое в других племенах Африки»); в них «куда более сильно чувство духовного и религиозного, чем мирского, материального», и поэтому, как она утверждает, их основные занятия носят церемониальный характер. Последние нубийцы — это примитивистский идеал: портрет народа, существующего в абсолютной гармонии со своим окружением, нетронутого «цивилизацией».