Об искусстве и жизни. Разговоры между делом

Михаил Барышников рассказывает, что в 1975 году он впервые оказался в Париже, он гулял и совершенно случайно зашел в одну из галерей на Сене, где увидел рисунок Жана Кокто. Это знаковая, легендарная фигура всей французской культуры XX века. Кокто дружил с Прустом, работал с Дягилевым, с Пикассо, вместе с Пикассо сделал знаменитый балет «Парад». Он увидел его рисунок, изображающий Дягилева и Вацлава Нижинского вдвоем, и был совершенно потрясен. Он рассказывал, что тогда уже жил неплохо и мог позволить его себе купить. Это была первая покупка. Когда он пришел в гостиницу и просто поставил его перед собой, он вспоминает, что не мог опомниться, он считал, что это что-то невероятное, и был абсолютно покорен. С этого началась и уже длится больше тридцати лет его собирательская деятельность.

Надо вам сказать, что манера этого рисунка очень французская. Так работали Анри Матисс, Рауль Дюфи. Из рисунков Кокто мне еще очень нравится «Голова клоуна». Она написана на желтом фоне. Очень интересный образ. И покоряет его рисунок «Вацлав Нижинский в роли Фавна» 1957 года. Хотя этот портрет создан уже после смерти Нижинского, тем не менее он очень верно передает образ гениального танцора.

К группе российских художников, которые работали с Дягилевым, примыкал и Михаил Ларионов. Острый, авангардный художник, он создал направление лучизма — русский вариант абстрактного искусства. В коллекции Михаила Барышникова есть его тонкий и изящный рисунок «Аполлинер и Дягилев». Они изображены на первом плане, а за ними мы видим со спины двух танцовщиков. Как великолепны эти фигуры! Сразу видно, что это не просто юноша с девушкой, а что это танцоры.

В коллекции Барышникова оказались произведения самых разных художников. Сам Барышников говорит, что где он только не покупал! Например, рисунок, изображающий Нижинского, который в танце несется к нам навстречу, принадлежит очень интересной художнице. Это Валентина Гюго, ее девичья фамилия Гросс, но она вышла замуж за правнука величайшего французского писателя и поэта Виктора Гюго и стала Валентиной Гюго. Она была художницей. Она дневала и ночевала на Дягилевских балетах, написала огромное количество разных работ, и вот в коллекции Барышникова оказался этюд, наверное, для него очень дорогой.

ВВ: В нем очень чувствуется эстетика того времени, а тогда была совершенно другая эстетика танца. У танцовщиков были завернуты локти, колени, а у нее в рисунке как раз именно эти недостатки (по нынешним стандартам) создают линию, и получается совершенно точное попадание. И это замечательно. Наше искусство сиюминутное. Танцуешь, а потом лет через десять смотришь на себя прежнего и говоришь: вот это завернуто, там что-то недотянуто. Все время что-то видоизменяется, в том числе и форма самого танца. Вот был бы по всем правилам сегодняшним этот рисунок сделан, и, возможно, было бы не так интересно.

ИА: Очень интересно, как изображенные движения связаны с определенной эпохой в танце, с каким-то временем. Вы видите то, чего не видим мы — что он не так стоит, не в этой позе, как стояли бы вы, и, может, как не стоят уже современные танцовщики сегодня. Очевидно, для Барышникова как для специалиста тоже это важно, помимо художественного достоинства того или иного рисунка.

К роду исключительных этюдов относится работа Абрахама Балковица. Он тоже очень много писал балет, и в коллекции Барышникова есть его этюд с изображением Айседоры Дункан. Он мне очень нравится. Причем, вы знаете, говорят, что сохранилось очень мало ее фотографий, но ее рисовали во время танца. Существует целая группа этих рисунков, и один из них находится в коллекции Михаила.

Еще любопытно было увидеть в этой коллекции работу очень знаменитой художницы Леонор Фини. У нее аргентинское происхождение, но ее мама годовалую Леонор увезла в Италию, а затем почти всю жизнь она прожила во Франции. Интересно и довольно драматично начало жизни художницы: после развода родителей отец Леонор похитил ее, и мама с большим трудом вернула дочь обратно в Италию, где маленькая девочка заболела и почти ослепла, она долгое время вынужденно жила почти в темноте, пока лечила глаза. Наверное, все это вместе повлияло на то, что она стала не просто художницей, а сюрреалистом. Она известна как представительница богемы, она была эксцентрична и привносила эротику во многие свои работы. Например, иллюстрировала книги маркиза де Сада. Леонор Фини много работала с Федерико Феллини. В частности, делала костюмы для фильма «Восемь с половиной». И вот Михаил приобрел, уж не знаю где и как, целую серию ее красивых рисунков ню, обнаженных женских фигур. Женщины выглядят прозрачными, как бы затуманенными, в них есть определенный эротизм. Я думаю, что работы не случайно оказались в его коллекции, потому что все рисунки построены на движении обнаженных фигур, они полны красоты и какой-то даже возвышенности.