Об обращении с людьми

Умалчиваю об осторожности в обращении со старыми кокетками, с теми, которые думают, что права их на удив­ление и любовь, что могущество их красоты, подобно закон­ным правам Юристов, тридцатилетнею давностью еще более утверждаются; которые в пять лет однажды праздну­ют день своего рождения, и которые, если бы сделали их Цензорами, прежде всего запретили бы календари. Умалчи­ваю о жеманницах, строгих, суровых и ханжах, которые, как говорят, с глазу на глаз бывают гораздо обходительнее, чем в обществе, и на которых ветреники клевещут, утверж­дая, что молчаливые и отважные мужчины бывают у них в милости. Умалчиваю о так называемых старых кумушках и тетушках, которые Христианскою считают для себя обязан­ностью время от времени выводить на "чистую воду" своих соседей и знакомых, и с которыми по этой причине худо ид­ти на разрыв. - Умалчиваю о них, чтобы не раздражать та­ких почтенных и добрых дам против автора, который не имеет охоты принимать участие в подобной клевете.

Но еще несколько слов о приятностях обращения с ра­зумными, благородными женщинами. Я уже сказал выше сего, что обязан им счастливейшими минутами моей жизни, и поистине сказано это от чистого сердца. Нежность их ощущений, их дар с такою быстротой все угадывать, все по­нимать, вникать в мысли; их внимание к небольшим, при­ятным угождениям; их очаровательная, легкая острота; их нередко остроумные, неожиданные, свободные суждения об ученых, принятых, до каких-либо систем принадлежащих мнениях; их неподражаемая, любезная веселость, занима­тельная даже в своей чрезмерности и причудах; их терпе­ние в долговременных страданиях, хотя они в первое мгновение, когда постигает их несчастье, жалобами своими и увеличивают для других бремя; их ласковость, нежность в утешении, попечении, ожидании; кротость, пронизываю­щая все их действия; их безвредная болтливость и слово­охотливость, оживляющие всякое общество, - все это я знаю, уважаю и умею ценить. Кто теперь и после того, что я должен был сказать невыгодного для женщин, обвинит меня в злословии или ненавистных намерениях?

ГЛАВА VI.

Об обращении между друзьями.

О).

Поскольку род обращения нашего с друзьями совершен­но зависит от выбора их, то прежде всего я должен нечто сказать о сем предмете. Никакие дружеские связи не быва­ют столь прочны, как заключенные нами в самых молодых летах. Тогда мы не столь недоверчивы, не столь взыскатель­ны в безделках; сердце откровеннее, более имеет склонно­сти к общению, к приязни; характеры легче согласуются; с обеих сторон уступаем, принимаем одинаковое расположе­ние; многое вместе испытываем; вспоминаем о беспечных, вместе проведенных счастливых днях юности; в равной сте­пени приобретаем образованность и опыт. К тому присоеди­няется привычка и взаимная потребность друг в друге; если же рука смерти похищает одного из круга друзей, тем тес­нее делается союз оставшихся сотоварищей. - Не так в зре­лом возрасте. Часто обманутые людьми и судьбою, мы

делаемся скрытными, недоверчивыми; сердце повинуется рассудку, который все взвешивает, старается найти поддер­жку прежде всего в самом себе, нежели обратится к другим. Тогда мы взыскательнее, разборчивее; не гонимся за новы­ми знакомствами, не так легко обманываемся блестящей наружностью; получаем лучшие понятия о совершенстве, прочных связях, о выгодности и невыгодности неограничен­ной преданности; характер становится тверже, правила приводятся в системы, под которые редко подходят теории и образ мыслей чуждого нам человека, от чего трудность иметь постоянное согласие возрастает; наконец, находимся мы в таком многообразии связей и занятий, что редко име­ем время и охоту искать новых. И потому не пренебрегай друзьями своей юности, и хотя бы судьба, отлучки и другие обстоятельства и бросили тебя в водоворот событий и разлу­чили с твоими сотоварищами, несмотря на то, старайся со­хранять старые связи, и ты редко будешь в том раскаиваться.

(2) .

Почти принято за общее правило, что для совершенной дружбы необходимо равенство состояний и лет. "Любовь, - говорят, - слепа, она непонятным влечением соединяет сер­дца, казавшиеся хладнокровному наблюдателю совсем не сотворенными одно для другого; а поскольку любовь руко­водствуется только чувствами, а не рассудком, то в ней все различие, происходящее от внешних обстоятельств, исчеза­ет. Дружба, напротив того, основывается на сходстве и со­гласии свойств и склонностей; но всякий возраст, всякое состояние имеют свойственные оному особенности, которые зависят к тому же от воспитания и приобретенного житей­ского опыта, а потому между особами, неравных полетам и гражданским отношениям, не может существовать столь полного согласия, каковое необходимо для дружбы."