Обаятельный гарем желает познакомиться

И если эта Фируса — та самая… значит, подставить Фарида решил, вероятнее всего, именно визирь. Зачем? Ну, может быть, его больше устраивает второй наследник — младшему принцу всего пятнадцать, и им еще вполне можно манипулировать. А может быть, ай-Джариф и сам не прочь примерить халифские регалии. Если удастся каким-то образом дискредитировать всех принцев, то старший зять наверняка может на что-то претендовать. Словом, мотив у визиря очень даже может быть… осталось только найти доказательства. И сделать это может только Зарема.

В конце концов удалось кое-как убедить Сафиру, что в случае необходимости мы за ней вернемся и поменяемся местами.

…Прокрасться мимо пары стражников, резавшихся в кости в караулке, удалось без приключений. Если они и обратили внимание на поднявшийся ниоткуда ветерок, то, видимо, списали его на обычные тюремные сквозняки.

Но Мариам почему-то потянула нас не на выход, а во второй переход, заканчивавшийся каменной лестницей вниз.

— Ты хочешь навестить остальных?

— Надо, — кивнула как всегда немногословная наложница.

Тюрьмы в Зенаиле, если их вообще можно так назвать, невелики. Пожалуй, это скорее своеобразные камеры предварительного заключения. “Наша” представляла собой небольшое приземистое здание с одним наземным и одним подземным этажом. На наземном располагалась караулка для стражи и пара камер для преступников, рожденных свободными — там они содержатся до суда. А после, если вина доказана, в зависимости от тяжести преступления осужденный платит штраф либо отправляется на казнь или в рабство.

Рабов судить не принято. За все их проступки несет ответственность хозяин. Если невольник совершил тяжелое преступление, его господин платит штраф и сам решает, как поступить со своей собственностью — отправить на рудники или убить. Может и просто продать — но тогда будет обязан поставить на раба дополнительное клеймо, означающее, что он опасен.

Однако в случаях вроде нашего, когда хозяин в чем-то обвиняется, его рабов могут тоже задержать на всякий случай. Тогда их сажают в общую камеру в подвале. Если владелец будет осужден, невольники уйдут с молотка.

Звуки, доносившиеся из общей подвальной камеры, обескуражили настолько, что я споткнулась и поневоле замедлила шаг.

Прежде всего — негромкий мелодичный свист, в котором угадывалась какая-то мелодия, ритмичные хлопки и топот ног. А еще — голоса.

— Еще разок — на два такта, руку держим легко, ведем плавно, иии — раз, два, ножку вперед… правую! Да нет же!

— Он мне на ногу наступил!

— Потому что ты не с той ноги шла!

— Теперь я никакой не могу!

— Я слишком стар для этого!

— Танцы полезны в любом возрасте! Дорогая, не куксись, представь, если бы на ногу тебе наступил целый Азат… Меняемся партнерами! Раз-два-три… И назад! Тария, душечка, ты такая красавица, но отчего же у тебя обе ноги левые?

Переглянувшись, мы с Мариам и Заремой крадучись подошли к решетке во всю стену.

Камера представляла собой просторный каменный мешок без окон. У стен были свалены слежавшиеся пучки какого-то сена, видимо, призванные заменять постели. Освещала ее только пара факелов по эту сторону решетки.

Пожалуй, наложницам в их предельно легких нарядах — да и рабам-мужчинам в их шальварах и жилетках на голое тело — здесь было бы холодно и промозгло. Все-таки сезон дождей в долине у подножия гор не так давно закончился, а в подземном каменном мешке и вовсе, наверное, никогда не бывает жарко.

Но холодно здесь никому не было. Потому что наши девушки… танцевали.

Не только девушки, конечно. Тарию вел в танце Азат, Айсылу — старик Керим, а Джарис — Маруф. И только раненый Рами, сидя в уголке, обеспечивал “музыкальное сопровождение” — выстукивая ритм ладонью по колену и высвистывая незамысловатую мелодию. Похоже, Маруф решил обучить всех парным танцам, не принятым в Зенаиле, зато распространенным в других странах.

Покрывала с голов мы сбросили одновременно — и обернулись к нам все тоже одновременно.

— Тихо! — я приложила палец к губам.

Первая волна восторга от нашего появления получилась все равно шумноватой. К счастью, слишком частыми обходами здешние стражники себя не утруждали, полагаясь на надежность решеток и запоров.

Совершенно напрасно, кстати. Артефакт-отмычка, который чуть ли не на коленке смастерила еще дома Мариам, по ее словам, был способен открыть любой замок без магической составляющей. Но незаметно увести отсюда всех мы все равно, конечно, не сможем — да и куда?

Похоже, скоро все это поняли, так что радость чуть поутихла.

— Вы знаете, что с Ники? — Тария, прижавшись к решетке, с надеждой смотрела на Мариам. Однако ответила ей Зарема.

— Я его видела. Прокрался на кухню, командует кухаркой и требует кормить его одними пирожными, потому что “он тут теперь хозяин”.

Признаться, облегченно вздохнула не только Тария, но и я. Мысль о том, что Ники остался совсем без присмотра, беспокоила с самого начала.