Читаем Объективная субъективность: психоаналитическая теория субъекта полностью

так как чувственные сферы отдельных людей похожи во всех существенных аспектах, объекты в разных Umwelt’ах также представляются похожими. Отсюда люди сделали поспешный вывод, что объекты сами по себе являются автономными реальностями, имеющими собственное существование, независимое от субъекта[134].

Отсюда вполне логично следует, что

каждый объект становится чем-то совершенно иным по мере своего вхождения в различный Umwelt. Цветочный стебель, который в нашем Umwelt’е представляет собой поддержку для бутона, превращается для пенницы слюнявой (Philaenus spumarius) в трубку, полную жидкости, которую она высасывает для строительства своего покрытого пеной гнезда[135].

Этот сугубо человеческий Umwelt может быть также назван субъективной реальностью, если смотреть на нее не с точки зрения человечества вообще в ряду других живых существ, а изнутри конкретного человеческого Я. Субъективная реальность — это реальность, с которой человеческое Я вынуждено иметь дело и которая по умолчанию представляется ему исчерпывающей все существующее. Необходимо проделать над собой заметное интеллектуальное усилие, чтобы осознать хотя бы наличие объективной объективности, лежащей по ту сторону нашей субъективной реальности и лишь отчасти в этой субъективной реальности представленной.

Здесь возникает предельно любопытный вопрос — где именно эта субъективная реальность существует? Объективная реальность встречается с нашими органами восприятия, превращается в импульсы, обрабатываемые мозгом, которые после сложного анализа пересобираются в феноменологически данную нам субъективную реальность. Но где находится эта субъективная реальность? Можно сказать, что она существует в мозгу человека, однако никакое анатомическое исследование мозга не позволит нам эту реальность увидеть — все, что мы увидим, это обычные материальные органы человеческого тела. Получается, что она существует как бы нигде, в особом виртуальном пространстве, которое вполне может существовать в каком-то ином по сравнению с объективной объективностью измерении. Здесь мы, собственно, выходим на психофизическую проблему (или «проблему сознание — тело»), которая до сих пор не имеет своего решения ни в философии, ни в науке. Суть психофизической проблемы не столько в том, зачем сознание нужно (здесь можно предложить вполне убедительные ответы), сколько в том, как именно мозг порождает сознание (психическую реальность) и что собой эта психическая реальность представляет в смысле своих физических свойств.

Существует несколько попыток ответа на загадку сознания[136], я придерживаюсь «теории виртуальной реальности»[137]. Суть этой теории в том, что наше представление об окружающем мире подчинено иллюзии, согласно которой это представление существует вовне мозга — out of the brain illusion, — тогда как на самом деле

в нашем опыте мы никогда не находимся в непосредственном контакте с внешним физическим миром, мы взаимодействуем лишь с внутренним феноменальным миром: внутри мозга существует виртуальная реальность![138]

Как поясняет этот момент Ревонсуо,

когда мы воспринимаем мир, то мы непосредственно переживаем не внешние физические объекты сами по себе, но лишь их феноменальные репрезентации или же образы, порожденные в мозговой виртуальной реальности сознания[139].

Иллюзия в том, что мы

путаем феноменальные репрезентации (виртуальные объекты в мозгу) с реальными физическими объектами, находящимися где-то вне мозга[140].

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги