Читаем Объективная субъективность: психоаналитическая теория субъекта полностью

Объективная субъективность

Однако здесь возникает логичный вопрос — зачем нужно это тавтологическое понятие «субъективной субъективности»? Почему бы не назвать описываемый феномен просто субъективностью без дополнительного удваивающего прилагательного? Эта тавтология необходима нам для того, чтобы органично ввести следующий элемент субъективной реальности, который, собственно, и является центральным для нашего рассмотрения. Речь идет об объективной субъективности.

Объективная субъективность — это наиболее любопытный элемент субъективной реальности. И одновременно наиболее парадоксальный. Действительно, как нечто объективное может быть одновременно субъективным? И наоборот, как нечто субъективное может быть одновременно еще и объективным? Объективная субъективность относится именно к субъективности в силу того, что она — равно как и субъективная субъективность — не является частью объективной объективности, т. е. она не может быть обнаружена нигде в объективной реальности. То есть объективно ее не существует, в отличие, например, от того дерева, которое растет за моим окном и которое, скорее всего, никуда не исчезнет, даже если в результате катаклизма на земле не останется ни одного человека. Объективная субъективность называется нами объективной, так как она существует вне и помимо субъективной воли человека.

Объективная субъективность — это по-настоящему парадоксальный элемент структуры субъекта. Это то, что находится между субъективной объективностью и субъективной субъективностью. Это не часть субъективной объективности, так как она никоим образом не связана с объективной объективностью, мы не можем найти никаких элементов объективной объективности, преломлением которых эта субъективная объективная является. Но одновременно ее нельзя назвать и частью субъективной субъективности, так как она не является элементом осознанного отношения человеческого Я к субъективной объективности. Объективная субъективность находится между субъективной объективностью и субъективной субъективностью, являясь важнейшим элементом структуры человеческой субъективности.

Я назвал объективную субъективность важнейшим элементом структуры, так как, по сути, эта объективная субъективность и является тем, что определяет структуру субъекта. Причем как субъекта в широком смысле слова, так и субъекта в узком смысле слова. Объективная субъективность применительно к субъекту в широком смысле этого слова — это те самые кантовские трансценденталии, о которых речь шла выше и которые представляют собой те недоступные для восприятия сваи, на которых держится вся конструкция субъективной объективности. Объективная субъективность применительно к субъекту в узком смысле этого слова — это те недоступные для восприятия трансцендентальные сваи, на которых держится субъективная субъективность и которые накладываются на субъективную объективность как бы поверх нее, как бы вторым слоем. Далее — кроме тех случаев, когда это будет оговорено особенно, — мы будем говорить об объективной субъективности именно применительно к субъекту в узком смысле этого слова.

Когда выше я говорил о субъекте в узком смысле этого слова, мог возникнуть вопрос — тождественен ли субъект в таком понимании субъективной субъективности? Ответ на этот вопрос отрицательный: нет, не тождественен. Объективная субъективность — это тот элемент, который вместе с субъективной субъективностью составляет субъекта в узком смысле этого слова (далее просто субъект). Объективная субъективность — это структура субъекта, через которую становится возможной субъективная субъективность. Структуру субъекта вполне можно понимать по аналогии с телом — как у тела есть анатомия, точно так же анатомия есть и у субъекта. Структуру субъекта можно вполне назвать его телом. Как у физического тела есть, с одной стороны, субъективно переживаемая часть, а с другой — та часть, которая недоступна для субъективного переживания (я не могу переживать кровяное давление или какие-то другие процессы, если они осуществляются в штатном режиме), но которая является принципиально значимой для здорового функционирования тела, так и у тела субъекта есть как субъективно переживаемая часть (субъективная субъективность), так и та часть, которая находится по ту сторону восприятия, но которая при этом является существенно значимой для здорового функционирования субъекта.

Субъект (в узком смысле) — это сложный и многомерный интерфейс взаимодействия между Я человека и субъективной реальностью. Объективная субъективность упорядочивает субъективную субъективность, закладывая ее структуру, внутри которой и через которую субъективная субъективность, т. е. деятельность сознательного или бессознательного Я, только и может себя проявлять. Если для определения субъективной субъективности ключевое понятие — психические содержания (осознанные или могущие хотя бы потенциально быть осознанными), то для объективной субъективности ключевое понятие — психическая структура.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги