Обэриутские сочинения. Том 1

Вчера на парковой аллее
среди природы трепетанья
я слышал голос увяданья
моих несбывшихся затей.
Я вспомнил вас,
я вспомнил ваше имя,
а мир ходил вокруг,
как налитое вымя,
он больше и красивей нас,
я понял это вдруг.
Я понял вдруг, что много лет
истории ловлю скелет.

Здесь на скамейке Аракчеев

Сидел как тумба недвижим.
Он будто гру́зинских ночей лев
дерев задерживал нажим.

Здесь голос царственной России

его преследовал до Невского.
А ночь такая синяя,
а глаза такие детские.
Рыдай, продленный Аракчеев,
я вижу Минькиной конец.
Убийца точит, щей поев,
стальной тесак,
своим мечтам венец.
И вот лежит сражённая она,
шумит на Волхове кровавых дум волна.
Неясный голос Аракчеева звучит:
«Проклятое желание, молчи!»
В зелёном шелесте аллей
он слышит ног её шуршанье
и платья лёгкого звучанье…
Тень от утренней свечи
птичьим пением кричит.

Аракчеев

Бежать скорей,

и нету сил.
Среди ветвей
твой ветреный мелькает локон.
Убийцу я убил,
в соборе панихида по тебе,
ты видишь свет из окон?
Богов там вежливые лики
внимают пенью и мольбе,
лампадок там летают блики
в продолговатой вышине,
многообразной тишине.
Молись и бейся головой
перед смиренным аналоем.
Но где же, где же ты?
Я чувствую твоё дыханье…
Лесная дева, отзовись!

В ответ ему молчанье, —

о, безрассудные мечты!
Граф, девке преданный без лести,
с полковником жандармским в ряд
сидел как тумба недвижим
на том же месте.

Всегда горячий взгляд

был холоден и пуст.
Граф крякнул,
каркнул
и упал без чувств.
Любовь и тлен
в один сплелись венок.
Вот юным сверстникам
                    значительный намёк.

1938

Село «Гру́зино»

Финский пастух

Коров лукавых предводитель
сердец потерянных пленитель
крестьянок вежливый губитель
порхать над озером любитель
а в общем страшный
                    Пел де пойк

1933

Деревенские картины

Быки гонялись за коровами,
коровы убегали вдовами.

В лесу грибы растут украдкой,

когда гремят по небу кадки.

Овец надменный предводитель,

сердец утраченных пленитель,
крестьянок вежливый губитель,
порхать над озером любитель,
а в общем страшный:
иёл да пойк.

Мужики гармонь стянули.

Дуньке горло затянули.
А на яблоневой ветке
пауки тянули сетки.

Человек уходит вбок,

в нём открылся уголок,
в уголке чудесный вид:
жеребёнок тихо спит.

Январь 1938

Путешествие. Сказание

памяти Даниила