Обещаю тебя не любить

Сердце заныло сильнее. Он даже не предполагал иного варианта. Словно знал наверняка, что я могу воспринять это только так, одним единственным образом, и отвернуться от него.

– Тогда едем?

Его лицо окончательно утратило краски. В глазах мелькнула растерянность, смешанная с тоской, и мое сердце зашлось от боли. Я видела перед собой сейчас не взрослого, уверенного в себе мужчину, а заблудившегося, беспомощного мальчишку, отчаянно ждущего избавления и поддержки. Роман заранее внушил себе, что я его не приму. Оттолкну, поняв, какой он на самом деле.

Открывшая нам дверь женщина действительно совсем не была похожа на его мать. Маленькая, щуплая старушка – и высокий, статный мужчина казались абсолютно посторонними людьми.

– Здравствуй, мама, – он склонился к женщине, касаясь губами морщинистой щеки.

Я впилась глазами в мать Романа, надеясь увидеть у нее хоть какую-то каплю тепла к сыну. Невероятно хотелось верить в том, что он ошибся, или же прожитые годы заставили ее изменить свою точку зрения. И теперь она осознала, как не права была в своих обвинениях. Ведь что бы ни говорил Рома, произошедшее с его сестрой оказалось чудовищной случайностью. И вряд ли было правомерно возложить вину за смерть девочки на мальчишку-подростка.

– Здравствуйте, – я смотрела на ту, что подарила жизнь моему любимому человеку. И потом отняла ее. С тех прошло – страшно представить! – более десятка лет, а он все еще продолжал мучиться чувством вины. И все еще не позволял себе ни любви, ни счастья.

Женщина осмотрела меня с ног до головы оценивающим взглядом. А затем повернулась к сыну:

– Ты не предупредил о своем визите.

Роман кивнул:

– Да, это было незапланированно. Хотел познакомить тебя с Мариной. Это… – я едва уловила паузу в его словах, – моя девушка.

– Которая по счету? – с тем же холодным выражением лица уточнила мать. – И почему ты решил, что я хочу знакомиться с твоими…

Она не договорила, но конец фразы читался на ее лице. Мужчина резко выдохнул, дернулся, будто от удара. И без того напряженное тело вытянулось в струну.

– Мама…

– Да? – в ее взгляде был такой лед, что я невольно поежилась. – На что ты рассчитывал, Роман? Зачем приехал? Зачем эти цветы? Я ведь просила освободить меня от твоего присутствия в моей жизни.

– Мама, я люблю тебя. И думал… – его голос звучал тихо и глухо, а женщина поторопилась перебить:

– Ты понятия не имеешь, что означает слово «любовь»! И доказал это, когда бросил сестру умирать. Своей девушке уже рассказал?

Со злой, какой-то животной ухмылкой она повернулась ко мне.

– Так что? Известно вам об этом потрясающем факте биографии вашего… любовника?

Мне впервые в жизни захотелось ударить другого человека. Вцепиться в равнодушное лицо, встряхнуть за плечи, добиваясь какой-то иной реакции. Эта женщина ведь наверняка тоже носит маску! И вроде бы нашла выход, возложив на другого ответственность за все свои беды. Но легче-то ей от этого не стало. Давно нет мужа, нет дочери, а однажды не станет и сына, если она продолжит отталкивать и ненавидеть его.

– Любимого, – поправила я, говоря об этом не столько ей, сколько Роману. Потому что знала: он не ждет ничего подобного. Вообще не рассчитывает. Он действительно уверен, что не стоит никаких добрых чувств. И сам себе не позволяет этим чувствам отдаться. Но сейчас, когда стало известно о жутком грузе, годами сковывающем его, я любила еще сильнее. Измайлов стал для меня еще дороже. И я, как можно скорее, собиралась доказать ему это. Но не здесь. Не при ней.

Выдавила из себя улыбку, обращаясь к его матери:

– Простите, что потревожили. Мы не задержимся. Это был просто… визит вежливости, – и дальше уже Роману: – Идем?

На улице холодный ветер остудил разгоряченное лицо, но не смог погасить жар внутри. Во мне все кипело, возмущалось, взрываясь колкими, болезненными вспышками.

– Дашь ключи? – попросила я у мужчины, и он натянуто хмыкнул в ответ:

– Не доверяешь? Думаешь, я недостаточно адекватен, чтобы вести машину?

Все было еще хуже, чем мне показалось: он выдумывал проблему даже там, где ее и в помине не существовало. И ничего доброго от меня не ждал. Да и, наверно, не только от меня: от любого другого человека. Просто был уверен, что к нем не могут хорошо отнестись. И уж точно не смогут полюбить.

– Я просто люблю, когда ты зависишь от меня. Как тогда, после травмы. Тебе надо домой, а если машину поведу я, придется слушать. И делать то, что я захочу.

Так себе это были аргументы, но я не могла сейчас придумать что-то более весомое и убедительное. Из последних сил держалась, чтобы не сорваться и не отреагировать истерикой на все свалившиеся на меня новости. Они грозили задавить… Но я вряд ли смогла бы помочь Роману, если бы поддалась этим ощущениям.

Он опешил. Снова растерялся, рассчитывая на явно иную реакцию, и просто отдал ключи. Молчал всю дорогу, глубже и глубже погружаясь в бездну собственных мыслей. И воспоминаний, я была просто уверена! Очнулся только у дверей квартиры, когда понял, где оказался, и что я поднялась вместе с ним. Открыл замок, поворачиваясь ко мне:

– Жалеешь меня?