Обещаю вернуться никогда (СИ)

Сваромир прекрасно видел, что со мной творится, и, наверное, всё же разок Геральтом я его назвала. Он был очень ласков, однако умудрялся при этом не докучать вниманием и, слава Богу, ни слова о любви не говорил. И это прибавляло мучений. Ну на кое лихо мне сдался неизменно мрачный ведьмак с постной рожей, когда есть внимательный, чуткий красавец Сваромир? Разве не глупо отталкивать мужчину, который мне нравится, из-за того, кто мне не нравится вовсе?

Господи, что же за бред… мне нужен тот, кому я не нужна и кто не нужен мне!

Хотя были странные моменты, связанные с Геральтом. Первый – когда он сказал мне, что отдал бы жизнь за то, чтобы выспаться на моих волосах. Правда, он в этот момент то ли бредил, то ли не проснулся толком, так что его слова точно относились не ко мне. Второй – когда я столкнулась с ним после того, как он вышел из душа. Вряд ли удастся забыть этот золотистый, пронизанный солнцем взгляд, преобразивший его лицо. Он словно сбросил все свои тревоги и превратился в красивого влюблённого мужчину… только не я была предметом его страсти. Здесь объяснение бредом помогало плохо, но всё-таки он был очень слаб и увидел то, что хотел увидеть… Интересно, что произошло бы, если б я не сбежала тогда?

Третий – когда Геральт едва не набросился на Мстислава. Это объяснялось, как я думала, тем, что ведьмак, не расслышав толком наш разговор, среагировал на мой тон и решил, что Мстислав мне угрожает. Наверное, Геральт всё-таки не лишён рыцарских качеств. Вот только говорил он таким тоном и с таким взглядом, будто убил бы Мстислава на месте.

И было ещё кое-что. Моё отношение к ведьмаку в эти дни сильно напоминало ненависть, и, тем не менее, у меня возникало ощущение, будто я ему изменяю. Очередное чувство, связанное с Геральтом, не поддающееся логическому объяснению. Я упорно отмахивалась от него – втуне.

К концу второго дня после посиделок на скамейке Сваромир вдруг собрался уезжать. Я знала, что он уедет, но не думала, что это случится так быстро.

– Я здесь и так четыре дня, – объяснил он, обняв меня за талию. – А у меня лес без присмотра… Пора и честь знать.

Я опустила голову. «Ну, давай, – сказал мерзкий внутренний голос. – Провожай его и садись возле окошечка, подперев щёку белой ручкой, как Алёнушка из сказки, и жди, когда вернётся твой добрый молодец. Ты же этого хотела?».

Да не хотела я этого! Не хотела! Не хочу, чтобы мой Геральт уезжал!

Да что же это такое?!!

Не знаю, какое у меня было выражение лица во время этого внутреннего диалога. Точно не радостное.

Он привлёк меня к себе и зашептал на ухо:

– Послушай, я был бы счастлив, если бы ты захотела связать свою жизнь с моей. Но я не хочу ни настаивать, ни тем более требовать. Ты очень много дала мне за эти дни… ты не представляешь, как много. И я не прошу большего, я прекрасно понимаю, как мало смогу дать тебе взамен. Но если… если ты всё-таки захочешь, просто извести меня.

Он постарался сделать всё, чтобы облегчить моё положение. Но мне стало так тоскливо, что хотелось завыть. Такая чуткость, такая забота, такая… нежность, что же мне ещё надо? Даже если небо упадёт на землю и ведьмак влюбится, он не проявит ни одного из этих качеств.

Мне было нестерпимо жалко Сваромира, но иного выхода я не видела. Нельзя привязать к себе человека, покувыркаться с ним месяц, а потом обнаружить, что он тебе надоел.

– Прости меня, – прошептала я.

– Ты ни в чём передо мной не виновата.

«Виновата, – мысленно возразила я. – Виновата, потому что не могу назвать тебя твоим именем».

– Я не ждал, что ты станешь моей. Просто… хотел испытать хоть немного счастья. Это я должен просить прощения, а не ты.

Он ещё передо мной извиняется!

Сваромир поцеловал меня в лоб, разжал руки и улыбнулся своей чудесной печальной улыбкой. А я даже не могла поднять на него глаза, потому что из последних сил сдерживалась, чтобы не разреветься.

После отъезда Сваромира я злилась на весь белый свет, и на Геральта в особенности. Я так на него огрызалась, что даже Ладимир начал недоумевать. Ведьмак тоже ничего не понимал и только растерянно смотрел на меня. После завтрака он исчез, и я надеялась, что появится он только глубокой ночью.

Сваромир уехал на рассвете. За завтраком, который состоялся в необычайную, по нашим меркам, рань (аж в половине одиннадцатого утра) Ладимир был какой-то смурной и задумчивый. В полдень, когда я вышла собрать огурцы и проверить, не проросли ли сорняки, он сквозь заднюю калитку прошёл к скамейке под анисовкой и тяжело сел на неё. Моя тревога возросла, потому что Ладимир хромал сильнее, чем обычно. Намного сильнее. Хорошо, если б это была обычная реакция на перемену погоды…

В три часа неожиданно вернулся Геральт, заставив меня чертыхнуться про себя. Он покосился на Ладимира, который по-прежнему сидел под анисовкой, прошёл к дому и сел на ступеньку.

Через час Ладимир зашёл в избу и лёг на диван.

– Лад, нога? – спросила я.

– Ага. Ноет, зараза. Видимо, погода поменяется.

– Растереть?

– Вот ещё, пустяк. Мази осталось мало, надо приберечь.

Спорить с ним было бесполезно, и я замолчала.