Обещаю вернуться никогда (СИ)

Соколок коротко склонил голову, взлетел и через пару взмахов крыльями исчез, словно растворился в воздухе.

Див напоследок снова окинул ведьмака пристальным взглядом и отправился к дому.

…Я накрыла на стол. От Ладимира толку не было, он скорее мешал: ходил по терраске из стороны в сторону, вытягивал шею и прислушивался. Когда я села, он разочаровался в своих стараниях и уселся рядом.

– Слишком тихо говорят, – пожаловался он. – Ничего не слышно.

– Меня это не удивляет.

– Меня, в общем, тоже, но интересно же! О чём могут беседовать убийца и его жертва, которую он на тот свет спровадил?

Я пожала плечами.

– Вот и я не знаю. Вдобавок видно плохо…

– Я о другом беспокоюсь, – помолчав, проговорила я. – Как бы князь Геральта назад не отправил.

– Да брось, – махнул рукой Ладимир. – Он не за этим сюда приехал.

– Надеюсь…

– Да нет, даже не думай об этом. Это я виноват, меня на днях ведьмак выбесил, и я Диву позвонил и, пожалуй, слишком эмоционально с ним разговаривал. И представь теперь: я такой звоню весь на нервах, ору, что ведьмак достал и рвётся в свой мир, Див присылает людей, а Геральт никуда отсюда исчезать не хочет.

Я против воли улыбнулась

– Вот он и явился, чтобы самому во всём разобраться.

– В общем-то, ты прав, – сказал Див.

Мы вместе вздрогнули и посмотрели на соседнюю сторону дивана. Там сидел князь и как ни в чём не бывало пил чай с куском чёрного хлеба. Стол ломился от выпечки, но Диву, вероятно, было неинтересно просто протянуть руку и взять булочку. Нет, пока мы с Ладимиром трепались, не подозревая о его присутствии, ему нужно было найти хлеб, отрезать горбушку (он больше всего любил горбушки, и мне предстояло смириться с тем, что каждая буханка чёрного хлеба неизменно окажется обкромсанной с обеих сторон), стряхнуть крошки с разделочной доски, сполоснуть нож и только после этого приняться за чай.

– Я действительно не думал забирать ведьмака. Но он собрался сам.

– В смысле? – не понял Ладимир.

– В прямом. Он мне заявил, что хочет вернуться немедленно.

Боюсь, моя физиономия в этот момент не блистала интеллектом, однако даже у Ладимира выражение лица было глупое.

– Это вы так пошутили, что ли? – спросил Лад.

– Нет. И он тоже.

– Подождите. Он же при мне сказал Серебряному…

– Я знаю, что он сказал Серебряному. Мне он сказал прямо противоположное.

Я молчала. У меня похолодело внутри, и холод медленно перерождался в пустоту.

Всё-таки сон. Всё – сон. Ему просто нужно было видеть Дива.

Зачем – меня совсем не интересовало. Наверное, любопытствовал посмотреть на восставшего из мёртвых. Не подозревая, что ещё одного такого «восставшего» он видел изо дня в день с тех пор, как очнулся.

Я не слышала, о чём говорили Див и Ладимир. Что ж, пусть уходит. Пусть уходит.

Я встала из-за стола и пошла к двери. Как хорошо, когда ни перед кем не нужно извиняться и не нужно ничего объяснять. Они всё знают не хуже меня, если не лучше.

Выйдя на улицу, я медленно побрела по деревне к повороту, который вёл в поле. Через огород идти было нельзя, слишком велик был риск наткнуться на ведьмака.

Я вышла на дорогу. Солнце недавно село, и на другом берегу пруда тихо догорал ясный оранжево-розовый закат. Ветер улёгся, от леса, с болота, наползал белый, как молоко, туман. Сладковатый запах трав окутывал, словно одеяло. Здесь мне всегда становилось легче, и я медленно побрела по белой от пыли дороге.

…Ладимир сосредоточенно тёр переносицу.

– Вы уже позвонили Шиве?

– Шива не здесь, – лениво ответил Див. – Отправил к нему Чеглока.

– Ага…

Ладимир соскользнул с табуретки, на которой он ухитрялся сидеть, подобрав под себя ноги, и помчался в огород.

Див не торопясь допил чай и вытащил из нагрудного кармана телефон.

– Ты в пути уже? А, в оружейной только. Прихвати мне гражданское что-нибудь… Да, у меня дома, где же ещё? Шива, я не в настроении выслушивать твой сарказм. Скажи Брацлаву, он найдёт.

…Ладимир в запале пронёсся молнией по всему огороду, выругался и тут же обнаружил Геральта на скамейке под анисовкой. Ведьмак и не думал прятаться.

Ладимир мигом оказался рядом с ним. Геральт издал глухое недовольное ворчание, скорее по привычке – на Ладимира, если ему что-то было нужно, подобные штуки не действовали.

– Как это понимать? – спросил Ладимир. – Ты с дуба рухнул?

Геральт не сдержался и взглянул на тоненький молоденький дубочек возле сетки, высотой чуть более метра. Рухнуть с него было, мягко выражаясь, затруднительно.

– Метафоры у тебя, как у одного моего знакомого поэта, – буркнул он. – Такие же неудачные.

– Меня не интересуют твои знакомые. Что произошло, леший тобой подавись?

– Я не раз и не два говорил тебе, что должен вернуться. И даже не три.

– Так и вернулся бы с Серебряным и с Шивой!

Геральт промолчал.

Ладимир сверлил его взглядом, потом отвернулся и тоже стал смотреть в поле.

– Никогда не понимал этого стремления портить себе жизнь, – негромко сказал он. – Зачем тебе уходить именно сейчас? Ведь ты же её любишь…

– Нет! – резко оборвал его Геральт. – Ведьмаки лишены эмоций.