Обещанье не пустяк

– Тихо, Чинка! Ну куда ты рвешься, дурья твоя голова?

* * *

Куда – или, вернее, к кому – ее собака принялась вдруг так неистово рваться, Настя на самом деле поняла сразу.

Это мог быть только один человек… который тут же и появился в поле зрения, вынырнув из-за стены папоротника.

Он просветлел лицом, увидев их, ускорил шаг и, подойдя к Чинке, присел перед ним на корточки.

– Привет, привет, – пробормотал, трепля его по холке и с улыбкой уворачиваясь от розового жадного языка. Потом вскинул голову. – Привет! – сказал и Насте.

Глаза их встретились.

Она кивнула. Голос вдруг пропал…

– Вы в порядке? – озабоченно спросил он. Оставил Чинку, выпрямился, подошел ближе. – Никто не нападал, ничего не требовал?

Она покачала головой.

– Хорошо, – сказал он. – А то бедняжка Соня теперь бегает от пасечника. Сильно он ее невзлюбил…

– За что? – спросила Настя, обретая наконец голос, но не очень-то понимая, о чем спрашивает.

– Морковку его ела, снова назвала «милым дедушкой»… Он и взбеленился. Но вы не беспокойтесь, с нею фея, не даст обидеть!

Он был так близко, что ее вдруг кинуло в жар.

Настя торопливо отвела глаза и наткнулась взглядом на престранную парочку.

К ее «зверушке-птичке» успела присоединиться вторая такая же, только вместо цветка за ухом у нее на голове была кепка. С козырьком. И обе, сидя в стороне, молча и терпеливо взирали на людей.

– Ой, – удивленно сказала Настя, – их уже две!

Стас посмотрел туда же.

– О, и правда. Одна – моя. Вернее, мой, тот, что в кепке… мне почему-то кажется, это мальчик. Ведет меня куда-то. А вторая на девочку похожа. Ваша?

– Да. И тоже куда-то меня ведет…

– Беда у них какая-то, – спохватился Стас. – Пойдем посмотрим? И поможем, если получится?

– Конечно!

Чудны́е провожатые их тут же затараторили:

– Поди, поди! – и, развернувшись, поскакали по едва заметной тропке средь зарослей.

Идти пришлось недолго. Или дорога просто показалась короткой?…

Никакого разговора, во всяком случае, завести они не успели. Настя только спросила:

– Как вы думаете, кто это такие? На големов не похожи…

И Стас ответил ей:

– Понятия не имею, – когда малыши вдруг остановились и указали им весьма выразительными жестами, что далее следует молчать и подкрадываться.

Стали вдруг отчетливо слышны раздававшиеся где-то неподалеку весьма немелодичные звуки – скрипучие трели и покряхтывания, производимые явно живым существом, и Настя на всякий случай быстренько подхватила Чинку на руки. А Стас сделал несколько осторожных шагов вперед и так же осторожно раздвинул очередную стену папоротника, загораживавшую обзор.

Заглянув в просвет, он удивленно присвистнул, что, к счастью, органично вписалось в новую трель невидимого певца. И, когда Настя подошла, шепнул ей на ухо, прежде чем посторониться:

– Редкое зрелище!

– Ух ты! – увидев скрипуна, тоже шепотом восхитилась она. – Кто это?

– Пламенный шалашник, – ответил Стас. – Зовется так из-за своих оригинальных построек…

На маленьком, относительно свободном от зарослей пятачке земли впереди, возле и впрямь оригинального сооружения из голых сухих веток, похожего на шалаш, пританцовывала дивная птица – яркая, с красной головой, оранжево-желтым туловищем и черным хвостом. Медленно вздымала и опускала крыло с изысканной черной оторочкой, чертила им по земле, поворачивала туда-сюда голову, словно демонстрируя кому-то столь же яркую, оранжевую ягоду у себя в клюве.

Этот кто-то не замедлил дать о себе знать – близ шалашика вдруг приземлилась вторая птица, оперением гораздо скромнее. Самочка…

– Брачные ухаживания, – сообщил Стас на ухо Насте. – Смотрите, сколько он сокровищ насобирал! По всему саду, видно, летал, даже на пасеку наведывался…

На земле перед шалашиком действительно красовались тщательно рассортированные россыпи разноцветных ягод, обломков медовых сот, а также желудей, цветочных лепестков, помидорок черри, пуговиц, гвоздей, морских ракушек… чего там только не было!

Еще и внутри его лежало что-то блестящее – самое ценное, должно быть.

Но оно-то по неведомой причине и отпугнуло самочку. Едва сунувшись в шалаш, она вдруг отпрянула и стремительно улетела прочь.

Самец опустил крыло, застыл разочарованно. Постоял так некоторое время, потом встрепенулся, аккуратно уложил ягоду, которую держал в клюве, в кучку таких же, красно-оранжевых. Подобрал из россыпи синих цветочных лепестков рядом один, увядший, и тоже куда-то улетел.

Малютки-провожатые мигом возбудились:

– Поди, поди!

Тот, что в кепке, выпрыгнул из зарослей, подскакал к шалашику и ткнул лапкой внутрь.

– Воть!

– Круто! – уважительно заметил Стас, раздвигая папоротник и пропуская Настю вперед. – И как Матвею удалось добыть этих птиц? Они ведь только в одном месте водятся – в Новой Гвинее. Поди поймай, а потом еще и вывези!..

– Волшебством? – предположила она.

– Ну разве что…

Он подошел к шалашниковой постройке, наклонился, поднял оттуда что-то.

– Ого! Ничего себе добыча!

Выпрямившись, показал Насте маленькую, размером с кулак, серебряную клетку и добавил, заглянув в нее:

– Там кто-то есть. Мышь вроде бы. Дохлая…

– Неть! – пискнули два голоса снизу. – Отпустить!