Обещание Гарпии

В царских покоях было не лучше. Екатерина II буквально умоляла архитекторов сделать в Зимнем дворце хотя бы одну непроходную комнатку, где через её спальню ежеминутно не шастали бы гвардейцы, фрейлины, приживалки с собачками и дворцовые истопники. Архитекторы помочь царице не смогли, но одну большую залу разгородили ширмой и даже украсили её шёлком и бесценными картинами. Теперь царица могла прятаться за ширмой и показывать язык пробегавшим собачкам и истопникам, гремевшим вёдрами с углём.

На первых этажах отряды как-то сами собой разделились на крылатый и бескрылый. Крылатый отряд, составившийся из гарпий, полетел впереди, держась центра спирали. Изредка кто-нибудь из гарпий, чаще всего Подарга, спускался и спрашивал: «Ну как? Нашли что-нибудь?»

«Разве не вы должны что-нибудь найти? Вы же впереди!» – отвечала Настасья.

Подарга пожимала плечами и улетала, шумно хлопая крыльями.

Стожар делал на стенах отметки мелом. Просто первый, первый со штрихом, первый с двумя штрихами… с тремя… потом второй со штрихом… и так до бесконечности. Его жёсткие брови торчали как колючки у сердитого ёжика.

В рукаве у Евы зашевелился котошмель. Вылез и, цепляясь коготками, вскарабкался на плечо. Отряхнулся, принюхался, прогрел крылышки и деловито полетел, держась вдоль стены. Ева помчалась за ним. За Евой спешили стожар и Бермята. Настасья крупно и недовольно шагала, переступая сразу через две ступени. Шла босиком. Туфли продолжала держать в руках.

Изредка котошмель зависал у стен. В одном из таких мест Ева увидела высохшую, похожую на янтарь каплю рыжья. Котошмель обнюхал её, пребывая в сомнении, но внезапно сорвался и быстро полетел дальше. У двери с утеплителем он сделал круг и вдруг повис на ней, вцепившись когтями. Выглядела дверь неважно. Утеплитель торчал клочьями. Кажется, котошмель был не первым, кто её раздирал.

На створке двери Ева разглядела крупную каплю. Несколько секунд она смотрела на неё, пытаясь понять, что это: рыжьё или зелень? По цвету капля напоминала рыжьё, но более тёмное. Котошмель вскарабкался к капле, внимательно её обнюхал и почти мгновенно втянул её в себя. По тому, как быстро это произошло, Ева заключила, что капля совсем свежая. С высохшими каплями ему приходилось возиться куда как дольше.

То приподнимаясь на цыпочки, то приседая, стожар заскользил взглядом по двери, проверяя, нет ли где защитных рун. Ева с трудом его узнавала. Это был какой-то другой Филат. Лицо без выражения, очень собранное. Речь же звучала так, словно он в треть голоса учил роль.

– Я иду первым! – сказал он Бермяте. – Вы за мной, но не раньше, чем я подам знак!.. И последний вошедший пусть закроет дверь! Чем позже гарпии сюда нагрянут, тем лучше!

Филат толкнул дверь. Коридорчик был заваленный, старушечий. Сапоги-самоходки, вёдра с высохшей рассадой не-пойми-чего, растрёпанная метла с самодельным пропеллером, какие-то древние плащи-невидимки. Магия из них со временем выветрилась, и теперь плащи стали вполне себе различимы, просто приобрели размытые очертания. Кроме того, с каждого плаща натекло немало воды. Это были магтербургские плащи – они отдавали дожди, которые впитали в себя за все столетия, когда были новыми и магия в них была сильна.

– Тут явно живёт ведьма… Надеюсь, её нет дома! Пожилые ведьмы обычно очень капризны! – сказал Филат и в тот же миг наступил на грабли, сильно ударившие его по лбу.

– Классика жанра! Не говори о женщине плохо в её собственном доме… – сказал он, потирая лоб.

На стене была светящаяся полоса. Небольшая, стёршаяся к краю. Котошмель мгновенно перелетел и пополз вдоль неё, собирая капли. Филат подошёл, тронул полосу пальцем и нахмурился.

– Здесь кого-то тащили! – сказал он.

Перед Евой оказалась стеклянная дверь с витражным рисунком. Ева потянулась к ней, но на стекле проявились восемь сердитых тёток, сложившихся из витражных стёклышек. Все были толстые, круглые, с маленькими ручками. В круглых ручках они держали нечто среднее между тяжёлой поварёшкой и булавой украинского гетмана. Улыбались тётки приветливо, но во рту у них скользили зубы. Именно скользили – росли они в два ряда, и первый ряд двигался в одну сторону, а второй – в противоположную. Двойная бензопила «Дружба», рвущаяся дружить и общаться.

– Найди лишнюю и войди! Ошибёшься – умрёшь! – хором произнесли тётки.

Взгляд Евы заметался между ними. Все тётки были на одно лицо. Кое-какие отличия имелись в цвете фартуков и волос – но какая из них лишняя? Филат схватил Еву за плечи и отодвинул её подальше от двери.

– Я же сказал, что первым иду я! Жить надоело?! – прошипел он углом рта, не забывая улыбаться тёткам.

– Но они же двухмерные! Чего их бояться?

– И правда, чего? Они двухмерные, ты трёхмерная… Сожрут у тебя два измерения – будешь одномерной! – спокойно ответил Филат.

– Найди лишнюю – или не войдёшь! Ошибёшься – умрёшь! – повторили тётки, неуловимо разрастаясь и занимая всю поверхность двери.