Обещание Гарпии

В первую секунду Ева ещё не чуяла беды. Ещё надеялась, что Филат говорит о ком-то другом. Но, повернув голову, внезапно обнаружила, что все – и Спех Талалай, и Лихарь, и проигравшийся Ягнило, и гном Гопыч, и Кудеяр, и десятки других – теперь смотрят на неё.

Лихарь задумчиво дёрнул себя за ус. Ева, в этот момент глядевшая на него, невольно попыталась повторить тот же жест. Лихарь презрительно усмехнулся, подошёл к Еве и сдёрнул с неё морок, который никого особенно не обманывал. Тем более Лихаря, у которого магический уровень был явно выше четвёртого.

– Девчонка против Кудеяра?.. Что ж… пишмагер не бокс, весовых категорий нет… Сложность в другом, птенчики. На кону больше пяти тысяч магров!.. Вам есть что поставить?

– Разумеется! – сказал стожар. – Мы ставим вот его!

Раскрыв ладонь, он показал Лихарю яркое существо с полосками, похожее одновременно на кота и на шмеля. Котошмель сидел спокойно, изредка почёсываясь задней лапкой. К Филату он привык, потому что тот частенько подкармливал его мухами. Ева схватилась за свой рукав, вспомнив, что то же недавно сделал и Филат.

– Он мой! Отдай! – крикнула она, но Лихарь уже оценил ставку. Он знал толк в магических животных, да и в рыжье тоже.

Сделав быстрое движение рукой, он накрыл котошмеля стаканом. Котошмель забился, ударяясь о стекло и разбрызгивая золотистые капли.

– Идёт! – сказал Лихарь. – Ваш котик против пяти тысяч магров!

– Это мой котошмель! – Ева попыталась выхватить стакан, но охранники Лихаря преградили ей дорогу.

– Нет, милая моя! – задушевно сказал Лихарь. – Теперь он ставка, а все ставки находятся у меня! В конце игры, если ты победишь, ты получишь и его, и магры… Мы не магсударство, за нами не заржавеет! Ну-с, приступим!

Ева сердито выдернула у охранников руки и прошла к столику. Великан Кудеяр застенчиво улыбался ей.

– Сам напросился! – сказала ему Ева.

Уже давно она не была так сердита. С того момента, как на одном сайте раскритиковали её повесть – за излишнее буйство фантазии. И ещё сказали, что маленькая девочка не может переживать подобные эмоции. Наверное, вы всё списали! Это была спокойная злость – творческая и долговременная. Даже, пожалуй, больше задор.

– Пёрышки взвешивайте! Не отвлекайтесь, товарищ! – сказала она Спеху Талалаю.

Длиннорукий блокер приподнял брови, но после с серьёзным видом взвесил магические перья и умело уравнял магию, убрав небольшой излишек у Кудеяра. Потом о чём-то пошептался с Аникеем Ягнило и вместе с ним переместился к Лихарю, принимающему новые ставки. Ставки были один к шести. Разумеется, не в пользу Евы.

Закончив со ставками, Лихарь дал новую очередь из сглаздамата и опять отбросил его раньше, чем сверху спустились разгневанные грифоны. Ева схватила перо. Она опасалась, что с непривычки не сможет им писать, но перо писало само – только касайся бумаги. Буквы словно сами из него выскакивали.

Откипело, отлетело,
Отстрадало, отлегло,
Алым бархатом оделось,
Разлетелось как стекло! —

написала Ева, мельком подумав про себя, что это опять какие-то глагольные игрища. Она сама не поняла, как это стихотворение из неё выскочило. Что-то такое в стиле Николая Рубцова. Ровным счётом ничего не произошло, но в зале громко зашептались, что у Евы списалось сразу тридцать магров. Кудеяр тоже это заметил. Поднял глаза к потолку, но ничего опасного не заметил и отражать ничего не стал. Придвинул к себе лист и размашисто написал:

«К девочке стали подкрадываться лилипуты с отравленными булавками!»

Ева скривилась и взялась за перо. Что это за халтура? «Девочка», «подросток», «ребёнок», «мужчина», «женщина»! От такой банальщины редакторы за волосы хватаются. Причём не всегда за собственные. Иногда и авторам достаётся.

«За бездарностью прозаика лилипуты не разобрались, какая девочка имелась в виду. В результате лилипуты переместились к грузному мужчине, который помещался напротив подростка, и начали тыкать сего индивида своими колючими иглами. Школьница наблюдала за муками несчастного субъекта и брутально улыбалась».

На все эти строки у Евы списался всего один магр. Лилипуты с булавками развернулись и дружным строем ринулись на Кудеяра. Тот, поморщившись, сотворил огромного железного дятла, который, работая клювом как долотом, мгновенно их склевал, после чего деловито запрыгал к Еве. Ева растерялась. Было в дятле что-то такое очень… мммм… упрощённо желудочное. Курица, к примеру, расклёвывает живую мышь и не задумывается, что мыши больно, что у мыши были свои планы и всякое такое.

«Меня не кантовать! Я в домике!» – торопливо дописала Ева.