Обещание (ЛП)

— Нет, щеночек, — улыбнулся ему Сириус. — Мы жили вместе больше года. Он был таким хорошим человеком. Всегда готовый помочь, смешливый и заботливый. Мы заверили его, что он один из нас. Но нам хотелось совершить большее, сделать его состояние максимально сносным. Видишь ли, когда он превращается в волка, он не может держать себя в руках. Волк — свирепый дикий зверь; он жаждет охоты. Так как его изолировали от внешнего мира, он вымещал всю агрессию на самом себе. После полнолуния Ремус всегда был израненным. Мы хотели найти способ быть с ним рядом во время трансформаций, чтобы вовремя успокоить волка и не дать ему навредить Ремусу. И твой папа придумал, как это осуществить. Почти три года мы потратили на обучение превращению в животных по собственному желанию. Оборотень охотится только на людей, животных он не трогает. Ты уже видел, как я становлюсь собакой; твой отец превращался в оленя. Его рога классно смотрелись, — усмехнулся он крестнику. — Мы называли его Сохатым.

— А Питер? — спросил Гарри. — Он тоже так мог?

Улыбка Сириуса исчезла.

— Он был крысой, — коротко отрезал он.

— Что с ними потом случилось? — снова задал вопрос Гарри. — С Ремусом и Питером?

Сириус сглотнул. Он не рассказывал Гарри о собственной роли в событиях, которые привели к смерти его родителей. Часть информации он утаил. Гарри его не расспрашивал, и Сириус не был уверен в том, что это знание принесёт маленькому ребёнку какую-то пользу. Его прошлое и так было слишком тёмным; он перенёс намного больше ужасных вещей, чем обычные дети. Он понимал, что одной из причин его нежелания рассказать всё была трусость, боязнь открыто признать свою вину, но также он просто не мог разрушить хрупкое безмятежное счастье своего крестника.

— Где теперь Питер, я не знаю. Мы… крупно поссорились перед моим заключением в Азкабан. И я бы очень хотел узнать, где сейчас Ремус, что он обо мне думает. Я так желаю всё ему объяснить. Мне так хочется, чтобы он увидел правду, поверил, что я никого не предавал. Как и твой папа, он был моим лучшим другом.

Из глаз Сириуса потекли слёзы. Гарри сорвался с места, залез на подлокотник кресла и обнял крёстного.

— Может, у нас получится найти его и всё рассказать, — сказал он. — Я расскажу ему, что ты не делал ничего плохого!

Сириус посадил крестника на руки и крепко обнял.

— Хотел бы я, чтобы всё было так просто, щеночек. Я бы очень этого хотел.

***

Это было одно из самых ужасных, адских мест, куда только ступала нога Ремуса. Естественно, там было темно и пыльно, ведь этот дом был заброшен долгие годы. Но дом Блэков на площади Гриммо казался жутким не только по этой причине. Он был похож на давно позабытый музей. Мерлина ради, на стене над лестницей на второй этаж даже висел стройный ряд голов домовых эльфов! Меньше, чем за полчаса пребывания здесь Ремус успел покрыться холодным потом. Его тошнило. Он не мог и представить, каково было маленькому ребёнку — или даже подростку-бунтовщику, каким стал Сириус — расти в такой атмосфере.

Своим приходом он разбудил женщину на картине в холле. Она орала на него во всю мощь своих лёгких, называла его грязным животным, предателем крови и мерзким куском дерьма, морща свой королевский чистокровный нос. После она начала проклинать кого-то ещё, как Ремус вскоре понял — старшего сына. Он предполагал, что это была мать Сириуса. Насколько он успел услышать до того, как наконец завесил портрет шторами и наложил заглушающее, женщина эта сына не любила.

Он думал, что уже увидал худшее, когда наткнулся на самого старого и уродливого домового эльфа, которого только видел в своей жизни.

— Грязный полукровка! Совсем как отвратительный предатель крови! О, бедные мои мисс…

Создание, называвшее себя Кричером**, доставало его всё время его первого визита, бормоча под нос мерзкие, противные обзывательства. Ремус только поблагодарил небо, что тот ушёл, когда он вернулся следующим утром.

Следующие несколько дней Ремус обшаривал дом в поисках чего-то полезного. Только вот он не знал, чем именно это «что-то» могло оказаться. Но с каждым днём и каждым часом, с каждым обысканным закутком дома было всё сложнее и сложнее бороться с сочувствием к бывшему другу. Да, он ненавидел того, кем Сириус стал, но однажды тот был маленьким мальчиком. Расти здесь наверняка было ужасно. Он нашёл комнату Сириуса — что было весьма просто. Красные с золотом гриффиндорские баннеры, очевидно, приклеенные намертво специальным заклятием, обтрёпанные по краям — родители Сириуса явно пытались их отодрать, вызывающе украсили стены. Но от вида тёмно-красного пятна на ковре Ремуса действительно едва не вырвало. Оно выглядело как кровь. Ему не хотелось даже думать, что бы это значило.

Вместо этого Ремус максимально сконцентрировался на задании. Он был здесь не для того, чтобы жалеть бывшего друга. Он был здесь, чтобы найти Гарри. А Сириус… Он ушёл много лет назад. Может быть, когда он отыщет Гарри, а Сириуса вернут туда, где ему самое место, он наконец перестанет цепляться за воспоминания о мальчике, который когда-то был его другом, и обретёт покой.