Обещание (ЛП)

На секунду целительница заколебалась, а после быстро наложила разогревающие чары на зелье и подняла чашу. Миссис Брисби осторожно присела на койку рядом с трясущимся, неразборчиво бормочущим в бреду преступником, вынула из карманов своей мантии два флакона и добавила в чашу пару капель двух зелий: Сна без Сновидений и Обезболивающего. Поддерживая одной рукой его голову, она поднесла лекарство к его губам. Его глаза широко распахнулись; глотая жидкость, он закашлялся, но всё же смог выпить зелье полностью. Их взгляды встретились, и ей показалось, что серые глаза наконец её увидели — впервые.

— Спасибо, — прошептал он.

Она ничего не могла с собой поделать — на секунду перед её глазами предстал другой хрупкий юноша с такими же серыми глазами.

Дверь глухо стукнула, закрываясь. Покинув камеру, миссис Брисби пришла к неплохому решению. Сейчас ей нужно было тихо уйти, чтобы никто не заметил, куда именно она пошла — в совятню. Возможно, это было бесполезно. Может быть, он уже обо всём знал, но она не могла просто стоять в стороне и смотреть. Только не в этот раз.

***

Держащая палочку рука тряслась, пальцы казались деревянными, но у него всё же вышло сделать правильное движение рукой. Заклинание попало прямо в пушистый комочек — в крысу. Прямо перед четырьмя парами глаз: удивлённых — Артура, шокированных — Молли, перепуганных — Гарри, озлобленных — Ремуса облезлая крыса превратилась в плюгавого человечка. Он был низкий, полный и явно начинал лысеть. Маленькие глазки на круглом лице лихорадочно метались от одного лица к другому. Выявляющее анимага заклятие разрушило наложенные Ремусом Обездвиживающие чары, и волшебник поднялся на ноги, нервно, испуганно осматриваясь.

Он был так похож на Питера и в то же время совершенно непохож на него. Ремус подумал, что он выглядел куда более по-крысиному, чем тогда, много лет назад. Возможно, это были последствия пребывания в анимагической форме такое долгое время. А может быть, теперь Ремус просто знал, что Питер был крысой даже в облике человека. Вероятно, именно эти перемены подавили всяческое возможное желание Ремуса восторженно прокричать «Питер! Ты жив!» и заключить вновь обретённого друга в крепкие объятия. Он начинал ощущать нечто другое, весьма обескураживающее — сожаление, что его друг не умер тогда на самом деле.

— Здравствуй, Питер, — наконец нарушил воцарившуюся в комнате тишину Ремус. — Давно не виделись.

— Ремус! — пискнул Питер. Действительно пискнул. Возможно, Питер уже отвык разговаривать по-человечески. — Какая неожиданность! Дружище! Старина Ремус! — он заламывал руки, отчего почему-то казался ещё похожим на грызуна.

— Представь себе, как я удивлён, Питер. Всё-таки последние семь лет я считал тебя мёртвым, — Ремус задался вопросом, как его голос мог быть таким спокойным, когда он направлял палочку на друга детства, который был объявлен погибшим, но стоял перед ним целым и невредимым — не считая одного пальца. На секунду Ремусу стало почти любопытно, как будет выкручиваться Питер. Любопытно, какие логические — и/или выдуманные им на ходу — причины могли привести к тому, что он стоял посреди гостиной ничего не подозревавших Уизли, прожив до этого семь лет в облике питомца их сына. Когда Питер ничего не ответил, Ремус вопросительно приподнял брови. — Не желаешь ли объяснить, что ты здесь делаешь, Питер? — тихо спросил он.

Но следующие слова принадлежали Артуру Уизли.

— И хорошо бы у вас было приемлемое объяснение. Особенно если учесть, что вы жили в моём доме и спали в постели моего сына с тех времён, когда он был чуть ли не младенцем! — яростно выплюнул он.

Молли ничего не говорила. Она была слишком шокирована; её челюсть отвисла, но лицо быстро приобретало опасный для маленького толстого волшебника цвет.

— Ну, я… мне нужно было прятаться! — заикаясь, пояснил Питер.

— Почему? — поинтересовался Ремус безжизненно-спокойным голосом. — Во имя Мерлина, почему ты счёл нужным прятаться от всего магического мира семь лет в облике домашнего животного, когда все вокруг — и твои друзья тоже — считали тебя покойным?

— Он хотел меня убить! — воскликнул Питер. — Он уже однажды попробовал, он точно попытался бы снова!

— Кто хотел убить тебя, Питер? — уже более нетерпеливо спросил Ремус.

— Сириус! — вскричал Питер, вполне убедительно вздрагивая.

— Но почему ты боялся Сириуса, если он был в Азкабане? — Ремус холодно уставился на коротышку. — Он сидел в Азкабане как раз за убийство, судя по всему, живого тебя.

— Он убил всех тех магглов! Он почти прикончил меня, Ремус! И он сбежал, не так ли? Я всегда знал, что однажды он до меня доберётся!

— Ты знал, что Сириус сбежит из Азкабана? Совершит то, что раньше никому не удавалось?

— Он очень сильный! Он знает тёмную магию, Ремус, он опасен!

— Я по-прежнему не понимаю, почему ты не обратился к нам, ко мне или к Дамблдору, почему ты выбрал семь лет жить в форме крысы вместо того, чтобы попросить помощи у друзей или даже министерства.