Обещание страсти

Когда Кассия проснулась, она увидела Алехандро, сидевшего в комнате и наблюдавшего за ней. Было темно. Он выглядел уставшим и взъерошенным, рядом с ним стояли пустые чашки. Он выглядел так, словно провел ночь в кресле, как оно и было на самом деле.

Она долго смотрела на него. Ее глаза были открыты, но ей было трудно моргать. Глаза казались чересчур большими.

– Ты проснулась? – хриплым шепотом спросил он. Пепельница была полна окурков.

Она кивнула.

– Я не могу закрыть глаза.

Он улыбнулся ей.

– Я думаю, это потому, что ты еще находишься под действием лекарства. Почему бы тебе еще не поспать?

Она только покачала головой, и слезы выступили на ее широко открытых глазах. Но даже это не помогло ей закрыть их.

– Я хочу встать.

– Зачем? – занервничал он.

– Чтобы пойти пописать.

Она хихикнула и тут же поперхнулась. Она почувствовала, что ее душат слезы.

– А-а.

Он улыбнулся устало и нежно.

– Знаешь что? – Она с любопытством посмотрела на него.

– Что?

– Ты выглядишь ужасно. Ты, наверное, не спал всю ночь?

– Я дремал. Не беспокойся обо мне.

– Почему бы нет?

Она с трудом поднялась с кровати и направилась в туалет, но в дверях остановилась.

– Алехандро, когда я смогу увидеть Люка?

– Только завтра.

Значит, она все помнит. Он боялся, что после сделанного укола она все забудет и ему придется рассказывать ей все с самого начала. Укол ей сделали накануне вечером, а сейчас уже шесть утра.

– Ты имеешь в виду сегодня или завтра?

– Я имею в виду завтра.

– Почему я не могу увидеть его раньше?

– В окружной тюрьме только два приемных дня. Среда и воскресенье. Завтра среда. Таковы правила.

– Ублюдки.

Она захлопнула за собой дверь в ванную, а он закурил очередную сигарету. Четвертая пачка за ночь. Тяжелая ночь. А она еще не видела этого дерьма в газетах. Эдвард звонил четыре раза этой ночью. Он увидел новости в Нью-Йорке и сходил с ума.

Вернувшись из ванной, она села на краешек кровати и взяла сигарету из его пачки. Она была бледна и выглядела уставшей и осунувшейся. Загар, казалось, улетучился и вокруг глаз образовались черные круги.

– Леди, ты выглядишь не слишком хорошо. Я считаю, что тебе лучше лежать в постели.

Она не ответила, но продолжила сидеть, отвернувшись от него, качая ногой и покуривая сигарету.

– Кассия?

– Да?

Она повернулась к нему, и он увидел, что она снова плачет. Он обнял ее, и она почувствовала себя маленьким ребенком.

– О боже, Алехандро. Почему? Как они могли так поступить с нами? С ним?

– Потому что так иногда случается. Можешь называть это судьбой, если хочешь.

– Я назову это дерьмом.

Он устало улыбнулся, потом вздохнул.

– Детка…

Она должна все знать, но ему так не хочется говорить ей это.

– Да?

– Не знаю, помнишь ли ты, но газетчики сделали кучу снимков, когда Люка уводили.

Он затаил дыхание и внимательно посмотрел на нее. Судя по ее лицу, она этого не помнила.

– Вот подонки! Почему они не могли оставить ему хоть немного самоуважения? Жалкие, грязные…

Алехандро покачал головой.

– Кассия, они фотографировали тебя.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

– Меня?

Он кивнул.

– Господи.

– Они решили, что ты просто его подружка. Я попросил адвоката Люка позвонить им и попросить не публиковать эти снимки. Но к тому времени они уже узнали, кто ты такая. Кто-то узнал тебя на фотографиях, когда они их проявляли. Жутко не повезло.

– Они опубликовали их?

Она замерла на месте.

– Здесь ты на первых страницах. В Нью-Йорке – на четвертых. И Эдвард звонил несколько раз этой ночью.

Кассия откинула голову и рассмеялась. Нервный, истерический смех, и это вовсе не та реакция, которую он ожидал.

– Да, парень, на этот раз мы попались. Эдвард, должно быть, при смерти, бедняжка.

Но в ее голосе не было сочувствия. Она сказала это как-то рассеянно.

– Это мягко сказано.

Алехандро стало почти жаль его. Он был так потрясен. Словно его предали.

– Ну что ж, любишь кататься, люби и саночки возить, как говорят. И насколько ужасны эти снимки?

Настолько, насколько он вообще могут быть ужасны. Когда репортеры заметили их, она была в истерике. Алехандро вытащил из-под кровати вечерний номер газеты «Экземинер» и протянул ей. На первой странице была фотография Кассии, обмякшей в объятиях Алехандро. Она съежилась, увидев ее, и прочитала подпись под снимком: «Светская львица Кассия Сент-Мартин, тайная подружка бывшего заключенного Лукаса Джонса, бьется в истерике у выхода из зала суда, в котором…» Это даже хуже, чем она опасалась.

– Я думаю, Эдварда больше интересует, в каком ты сейчас состоянии.

– Вот засада! Не сомневаюсь. Он, должно быть, на грани сердечного приступа из-за этой истории. Ты не знаешь Эдварда.

Она сказала это как ребенок, который боится своего отца. Это показалось Алехандро очень странным.

– А он знал про Люка?

– Нет. Он знал, что я брала у него интервью. Еще он знал о том, что в моей жизни кто-то появился в последние месяцы. Ну что ж, рано или поздно все должно было выплыть наружу. Нам и так везло до сих пор. Хотя жаль, что это произошло именно так. А газетчики не звонили?