Обет обмана

Но если я расскажу об этом полиции или СМИ, они мне не поверят. Зачем респектабельному директору приюта для бездомных, который тоже баллотируется в мэры, трогать такого ничтожного, грязного человека, как я?

Мне действительно нужно искать другое убежище. Но впустят ли меня, если Ричард уже внес меня в черный список?

Были ли это когти, удары или пинки, которые скрепили сделку для него? Если последнее, то пусть будет так. Потому что пнуть его по яйцам — это совсем не то, о чем я жалею.

Камешек ударяет меня по голове, и я вздрагиваю, оборачиваясь. Улыбка приподнимает мой рот, когда я смотрю в глаза единственному человеку, которого я бы назвала своим другом в этой дыре.

— Ларри! — Я шепчу-кричу.

— Иди сюда. — Он жестом приглашает меня присоединиться к нему в маленьком переулке, который используется для выбрасывания мусора.

Я быстро подхожу к нему и морщусь от запаха мусора. Не то чтобы мы с Ларри были самыми благоухающими людьми в округе, учитывая ограниченное количество времени, которое у нас есть, чтобы принять душ.

В тени загорелая кожа Ларри кажется еще темнее. Это мужчина средних лет — лет пятидесяти пяти, как он мне сказал, — и морщинки вокруг глаз говорят о том, сколько времени он провел на этой земле. Черты его лица резкие, угловатые, а кость в носу выступает из-за того, что он был сломан раньше.

На нем поддержанное кашемировое пальто ярко-оранжевого цвета, которое он получил от какой-то благотворительной организации. Сапоги и перчатки у него темно-синие. Очевидно, его чувство стиля лучше моего.

Мы встретились несколько недель назад на одной из станций метро, и он разделил со мной свой ужин. Я отдала ему половину своего драгоценного пива, и мы каким-то образом стали лучшими друзьями. Единственное, что мне больше всего нравится в компании Ларри, — это то, что он не болтлив. Мы оба мечтаем в присутствии друг друга, не утруждая себя лишними вопросами. Мы нашли товарищество в молчании. В том, чтобы закрыть дверь в мир. Однако он знает о моей проблеме с алкоголем и сказал мне, что он тоже был пристрастен к нему.

Ларри привел меня в эту дыру, сказав, что мы получим бесплатную еду и теплую постель. Мы держимся друг за друга, поэтому, когда один спит, другой стоит на страже, чтобы никто нас не трогал. Когда свободных кроватей нет, мы садимся рядом, я кладу голову ему на плечо, и мы так спим.

— Я искал тебя повсюду. — выдыхает он. — Где ты была?

— Повсюду.

— Ты опять украла пиво?

— Нет!

— Уинтер… — он щиплет себя за переносицу, как будто я наглый ребенок.

— Окей. Только одно. У меня не было мелочи.

— Мы же договорились никогда не воровать.

— Отчаянные времена, Ларри. Кроме того, ты же знаешь, что я не люблю трезвую себя. У нее есть проблемы. — Может быть, поэтому я весь день чувствовала себя не в своей тарелке. У меня низкая толерантность к алкоголю, но даже мне нужно больше, чем одно пиво, чтобы напиться.

— Уинтер…

— Забудь обо мне. — Я пренебрежительно махаю рукой в сторону убежища. — Что здесь произошло?

Он разжимает губы, прежде чем отпустить их. — Я должен спросить тебя об этом.

— Меня?

— Да, тебя. Как ты думаешь, почему здесь полиция и пресса?

— Потому что Ричард позвал их, чтобы демонизировать меня?

— Не совсем.

— Тогда почему?

— Сегодня утром Ричарда нашли мертвым в его кабинете.

Я замираю, странное ощущение сжимает мне горло и лишает воздуха. Когда я говорю, это напряженный шепот.

— Что?

— Уборщики нашли его в луже собственной крови, и полиция подозревает, что это сделала ты.

— Я?

— Ага. Я не знаю, звонил ли им Ричард перед смертью, или персонал и другие засвидетельствовали, что ты была последним человеком, который видел его живым.

Мои кулаки сжимаются по обе стороны от меня.

— Я не убивала его, Ларри. Я этого не делала.

Он вздыхает, и его брови опускаются на морщинистые глаза. У него толстая кожа с какими-то пятнами, вероятно, из-за того, что он столько лет провел на солнце.

— Я знаю.

— Серьезно?

— Серьезно, Уинтер. Ты маленькая сумасшедшая, но ты не убийца.

Я слегка улыбаюсь.

— Кого ты назвал сумасшедшей, старина?

— Я не старик, маленькая засранка.

— Ты ведешь себя, как старик, Ларри.

Он бьет меня головой, а затем быстро отталкивает. Ларри всегда держал дистанцию, между нами, как будто боялся прикоснуться ко мне, и я благодарна ему за это. Не потому, что его прикосновение плохо, а потому, что я не люблю, когда ко мне прикасаются. Вот почему я предпочитаю невидимость.

— В любом случае, тебе нужно уйти, пока они тебя не нашли.

— Я не сделала ничего плохого, и, если я прячусь, это значит, что я признаюсь в преступлении, которого не совершала.

— Так что ты планируешь, женщина? Ты думаешь ворваться в гущу этих полицейских? Что ты собираешься сказать? Типа: «Э-э-э, эй, офицеры, это я, по-вашему, убила Ричарда, но на самом деле это не я, так что давайте просто пожмём друг другу руки»?

— Я просто расскажу им, что произошло.