Обет обмана

— Никто тебе не поверит, Уинтер. Твои отпечатки пальцев повсюду в его кабинете, и ты была последней, кто видел его живым, прежде чем исчезнуть. Ты виновата в их глазах. А если ты туда войдешь, тебя посадят на двадцать лет. Хорошего адвоката ты тоже не получишь, потому что назначенные государством адвокаты — дерьмо.

Его слова проникают в мой мозг, медленно обретая смысл, но я хочу отбросить их как можно быстрее. Я хочу, чтобы они были неправдой. Потому что я не могу принять этот вариант.

— Так что ты предлагаешь мне делать, Ларри? Сбежать?

Старик щелкает пальцами.

— Вот именно. Затаись на некоторое время, а потом мы придумаем, как вытащить тебя из этого города.

Это самое логичное, что можно сделать в данных обстоятельствах. Да. Но я всегда была привязана к этому безжалостному городу суперклеем. Кроме того, это место, где у меня есть воспоминания с моей маленькой девочкой, и если я уйду, это будет похоже на то, что я оставляю часть себя.

— Но… Ларри…

Он вздыхает, засовывая обе руки в карманы оранжевого пальто.

— Ты не хочешь уходить?

Я отрицательно качаю головой.

— Но тебя могут посадить.

— Я знаю. Ты… пойдешь со мной?

— Совершенно, верно, женщина. Мы едем вместе и умираем вместе.

— Похоже на лозунг какого-то мотоклуба.

— Я его украл. — Он выглядывает из-за угла, его карие глаза сияют сосредоточенностью, прежде чем он фокусируется на мне. — А теперь иди. Не оставайся на открытых местах и избегай камер. Я тебя прикрою.

Я оборачиваю свои руки вокруг него, заключая в краткие объятия.

— Как мы встретимся снова?

— У меня есть информация о бездомных. Я найду тебя. Просто заляг на дно.

После того, как я неохотно отпускаю его, я осторожно пробираюсь через заднюю часть переулка.

Я оглядываюсь, чтобы бросить последний взгляд на Ларри, но он уже ушел. 

*** 

Обычно, когда мы не в приюте, мы с Ларри ночуем на станции метро. Скамейки — наши друзья, предельная тишина лучше, чем шумный город снаружи.

Так что сначала я иду туда, но вскоре осознаю свою ошибку, когда вижу новости о смерти Ричарда по телевизору на станции.

Двое мужчин средних лет, которые, судя по их синим бейсболкам, являются футбольными фанатами, останавливаются передо мной, чтобы посмотреть новости. Я отступаю назад и сливаюсь со стеной на случай, если кто-нибудь здесь меня узнает.

— Какой бардак. — говорит один из них, закуривая сигарету, несмотря на запрещающие знаки.

— Может быть, это знак того, что он не собирался баллотироваться в мэры, — отвечает другой, пожимая плечами.

— Не собирался? Ты вообще когда-нибудь жил в этом городе?

— Что? Почему?

— Ричард Грин был главным кандидатом на пост мэра. — Мужчина с сигаретой наклоняется к своему другу и понижает голос, как будто делится секретами Центрального разведывательного управления. — Ходят слухи, что его поддерживала мафия.

— Мафия? — шепотом кричит другой.

— Говори потише, идиот. Ты хочешь, чтобы нас замочили?

Я насмехаюсь над тем, как он подражает знаменитым фильмам о гангстерах, но ловлю себя на том, что подхожу ближе, сохраняя дистанцию, чтобы уловить их разговор. Если Ричарда поддерживала мафия, то страшные люди в темных костюмах имели больше смысла, так как они время от времени заглядывали к нему в офис.

— Это итальянцы? — спрашивает некурящий.

Мужчина с сигаретой выпускает облако дыма, и я закрываю нос и рот тыльной стороной ладони, чтобы не закашляться.

— Нет. Братва.

— Русские?

— Так говорят слухи.

— Неужели эти грязные русские опять лезут в нашу политику?

— Да, чувак. А их мафия — это не шутка. Слышал, они убивают людей, как мух.

— Это страна закона.

Мужчина с сигаретой разражается смехом, размахивая рукой, чтобы отдышаться.

— Какие права человека? Эти монстры творят закон, куда бы они ни пошли.

— Ты хочешь сказать, что смерть Ричарда не так проста, как ее рисуют СМИ?

— Да, именно это я хочу сказать. Все это — отвлекающий маневр. — Ричард Грин, кандидат в мэры Нью-Йорка, был убит одним из бездомных в приюте, которым он руководил.

Я щурюсь на телевизор и хмурюсь. Моя фотография должна быть во всех новостях с надписью «разыскивается». Почему они даже не упомянули мое имя? Неужели полиция еще не дала конкретных заявлений в СМИ?

Но в этом нет никакого смысла. Мои отпечатки рук повсюду в кабинете Ричарда, и я, без сомнения, их главный подозреваемый. Так почему же я просто бездомный в его приюте? Даже мой пол не упоминается.

— Русские страшные, чувак». — говорит мужчина с сигаретой.

— Хуже, чем итальянцы?

— Прямо сейчас? Намного хуже. Их власть и влияние глубже, чем у любой другой преступной группировки. — Он бросает сигарету на бетон, не гася ее, и вместе с другом спешит на поезд.

Я иду туда, где они стояли, и гашу сигарету подошвой ботинка. Тема по телевизору сменилась на какие-то другие мировые новости, и я продолжаю смотреть на обгоревший окурок. Как огонь оставил черную линию на белой поверхности. Так что даже после того, как он исчез, улики остаются.

Как и моя жизнь.