Обеты молчания

– Они будут здесь. А то не было бы всех этих… жужжащих вертолетов и всякого такого.

– Надеюсь. Я люблю большие свадьбы, но я не готова сидеть здесь на морозе только ради этого.

– Хотя день прекрасный, несмотря на холод. Прямо то что надо.

– Я вышла замуж в похожий день.

– Да? А у меня лило как из ведра.

В двух милях от них Серрэйлер вел отчаянный спор по телефону.

– Я понимаю, что это просто предчувствие, мэм, но я вынужден ему доверять. У него есть все, что нужно, плюс никакой опасности. Я настаиваю на том, чтобы вы отправились туда со мной.

– Саймон, я не могу достать вооруженный спецотряд из воздуха.

– Тогда пригоните один из специальных автомобилей, которые сейчас находятся у собора.

Старший констебль вздохнула.

– А если на свадьбе что-то начнется? Я же потом в зеркало на себя не смогу смотреть.

– А я не смогу на себя смотреть, если я прав, а мы ничего не сделаем.

Повисла долгая пауза. Серрэйлер барабанил по телефону пальцем. У него бурлила кровь от адреналина. Он знал. Он просто знал. «Всегда следуй тому, что подсказывает тебе твое нутро», – говорил ему его первый инспектор. Всегда прислушивайся к своей интуиции.

– Извини, Саймон. Это слишком рискованно. Нам нужно прикрывать собор.

Он повесил трубку. С минуту подумал. А потом снова взялся за телефон.

* * *

Вертолет сбросил несколько метров и стал парить над башней как огромный гнус. Поток воздуха ударил двум снайперам в лицо. Они не отвели глаз от точек, на которые были направлены их винтовки, оставаясь на своих местах между древними камнями.

– Ожидаемое время прибытия три минуты двадцать секунд, – сообщила черная маленькая коробочка.

Снайперы полностью сконцентрировались. В своих прицелах они видели место, где должна была остановиться королевская машина.

– Две пятьдесят.

Вертолет отклонился на запад.

– Чертов бардак, – пробормотал Дункан Хаулиш.

Внутри резервной бронированной машины на Катедрал Лейн тоже затрещала автомобильная рация.

Хаулиш стал слушать.

– Подтвердите, пожалуйста.

Голос подтвердил.

– Уже едем. – Он повернулся к парням позади него. – Изменение маршрута.

– Что происходит?

– Серрэйлер сказал, что мы можем оставить этот участок кому-то другому. Мы нужны в другом месте.

– Тридцать секунд.

– Роджер.

– Ну вот теперь смотрите во все глаза, – сказал констебль и отодвинулся на пару дюймов, чтобы женщинам было видно получше.

– Я знала, я знала, что они приедут!

– Чарльз не из тех, кто меняет свои решения.

– И уж точно не из-за какого-то психопата!

Двери машины открылись. Оттуда сразу выпрыгнул охранник, взглядом просканировав толпу.

– Надо отдать ей должное, она в своем возрасте творит чудеса, эта Камилла!

– Ой, только посмотри на это!

– Не уверена насчет цвета.

– Ой, а мне нравится бледный аквамарин.

– Я люблю эти ее головные уборы с перьями – она сделала их своим фирменным знаком.

– Мне страшно нравится, как он выглядит в костюме.

– Смотри, у него галстук подходит, такого же зеленого цвета.

– Они смотрят сюда, смотрят сюда!

– Маши, Джанет, маши!

– Ну что, – пробормотал глава оперативной команды, – теперь попробуй высунься, если посмеешь. – Офицеры тактической группы были словно оголенные высоковольтные провода.

Принц и герцогиня спокойно и с улыбками прошли по дорожке к восточному входу в собор вместе с настоятелем.

Через десять минут выплыли на свет подружки невесты.

– О. Четыре взрослые.

– Белый бархат!

– Мне нравятся маленькие подружки невесты, надеюсь, у нее будут малышки.

Еще две машины. Шесть маленьких девочек. Шесть маленьких мальчиков-пажей. Бархат. Сатин. Белые цветы. Белые ленты.

Со всех сторон на них смотрели невидимые заряженные винтовки, и десятки глаз изучали толпу и каждый сантиметр здания. Дети смущенно зашагали к собору по длинной дорожке.

Бронированная машина специального вооруженного отряда при исполнении в полной экипировке выезжала с Катедрал Лейн, когда невесте, неземной и величественной в белом и серебряном, в тюле и бриллиантах, и с пятнадцатифутовым шлейфом, вышитым белыми розами, невероятно бережно помогли выйти из машины.

– А теперь будем молиться, – пробормотал Хаулиш в свой микрофон.

Семьдесят пять

В одной из газет ему попалась очень длинная статья про таких людей, как он, с психологическим портретом, составленным экспертом – профессором, не меньше. Он прочел ее предельно внимательно и с возрастающим удовольствием.

«Внутри Лаффертонского Стрелка». Он прочел ее, чтобы побольше узнать о себе, потому что, очевидно, эта женщина знала его лучше, чем кто бы то ни было. Она знала, что его провоцирует, какие у него мысли и чувства, почему он сделал то, что сделал, какое у него было детство, какие отец, мать, как он рос. А что самое важное, она знала про женщину, с которой у него были отношения. Все, каждую деталь. Он прочел ее десяток раз.

Она была права. Она безнадежно ошибалась.

У него были отец и мать. Да, мэм. У него было несчастливое и одинокое детство. Нет.

Единственный сын. Да.

Сестер тоже нет. Тут она ошиблась.