Христиане были поражены, найдя у языческого автора слова, казавшиеся им пророчеством о рождении Младенца Христа. Но куда более поразительно, что пророк Исаия за семь столетий до Вергилия описывал грядущее царство Мессии в тех же выражениях. Об утраченном золотом веке, «царстве Кроноса[177]
», упоминается и в диалоге Платона «Политик»: «не было тогда ни диких животных, ни взаимного пожирания, как не было ни войн, ни раздоров»[178]. То есть, несмотря на разный хозяйственный уклад, народы древности мечтали об одной и той же утопии с аграрным оттенком, которая будет сопровождаться всеобщим миром между людьми и между животными. Золотой век будущего они понимали как возвращение к утраченному прошлому, к первоначальному единству. Начало и конец – и в глазах отцов Церкви, и в глазах античных «христиан до Христа» – сливались воедино, совпадая с идеей вечного блаженства.Можно вспомнить также о трогательных отношениях христианских святых и животных. Святые служат предвосхищением всеобщего примирения во Христе, в котором будет участвовать каждая тварь, и они же напоминают об утраченном идеале. Лев таскает воду для аввы Герасима, чтобы по наущению Бога «показать, в каком послушании находились животные у Адама, прежде чем он преступил заповедь Божию и был изгнан из рая»[179]
. Дикие звери, по словам св. Исаака Сирина, чувствуют вокруг святых тот же запах, который исходил от Адама до грехопадения. Грядущее искупление всего живого возвратит мир к тому состоянию, в котором сотворил его Бог.Падший человек, к которому обращено откровение, живет в условиях линейного времени и евклидова пространства. Каждая вещь здесь привязана к одной-единственной точке в системе координат. Чтобы попасть в Париж, надо уехать из Лондона. Чтобы наступило завтра, должно закончиться сегодня. Чтобы возникли млекопитающие, должны исчезнуть динозавры. Чтобы дать пожить новому поколению, предыдущее должно сойти в могилу. Окружающая нас реальность раздроблена и как бы постоянно пожирает сама себя[180]
. Но библейское откровение свидетельствует о том, что возможна иная система отношений между вещами, когда они не взаимоисключают, а взаимовключают друг друга. Когда никто не должен никому уступать место под солнцем. Когда агнец не должен умирать, чтобы жил лев. Отчетливее всего представление об этой всевбирающей полноте бытия просматривается в учении о воскресении мертвых.В воскресении люди, разделенные целыми эпохами и никогда не встречавшиеся, оказываются вместе. В падшем мире дети приходили на смену родителям – а под «новым небом» все поколения протягивают друг другу руки. В преображенном творении места хватит всем. Например, уже не раз упоминавшийся нами средневековый богослов Иоанн Скотт Эриугена сравнивал воскресших праведников с лучами света, которые проходят друг сквозь друга, но при этом не смешиваются. К схожим образам прибегал и св. Ефрем Сирин, разбирая вопрос о том, уместятся ли воскресшие праведники в раю: «Тысячи лучей или искр солнечного света бывают в одном доме, десятки тысяч благоуханий носятся над одним цветником. Если заключены на малом пространстве, то как пространство это наполняется ими, так и они все бывают распространены по нему. Так и рай, хотя полон духовных существ, но обширен для того, чтобы распространялись там существа эти»[181]
.