В изречениях сих стихов заключается ответ на требование вавилонян о том, чтобы иудеи воспели
для них словеса песней Господних, которые они пели на Сионе. Песнь Господню, так говорят они, можно петь только на Сионе, в Иерусалиме, а если так, то как же мы будем петь ее в земле чужой? Это значило бы забыть Иерусалим, не помнить своего отечества. Но этого не будет! Скорее забыта будет моя десница, то есть моя правая рука, чем я забыл бы об Иерусалиме. Пленные иудеи дают знать вавилонянам, что для них невозможно забыть Иерусалим и его священные уставы, как невозможно забыть правую руку, всегда нужную. Но св. Афанасий и блж. Феодорит под десницею разумеют помощь свыше. А если, то есть, я забуду Иерусалим, то да не улучу помощи свыше. «Сию–то помощь, — говорит блж. Феодорит, — пророк называет десницею» [6, с. 646]. Выразив ответ свой на требования вавилонян сначала во множественном числе, псалмопевец с 5‑го стиха изменяет речь свою и вводит весь народ израильский говорящим как один человек и произносящим клятвенное обещание, что он никогда не забудет своего отечества. Пусть высохнет та рука моя, которая играет на гуслях, и пусть этот язык, который поет священные песнопения, сделается без движения (прильпни), ежели Израиль, забыв об Иерусалиме, запоет что–либо из песней сионских: да подвергнусь я всем этим клятвам, если прежде всего другого не буду приводить себе на память Иерусалима. Аще не предложу Иерусалима… значит: если память о тебе, Иерусалим, не предпочту всякому веселию. Ибо в таком только случае может быть, что и всякое другое веселие обратится мне во благо. «Слово предложу, — говорит св. Иоанн Златоуст, — значит: поставлю в начале песни, оно выражает сильное желание, или лучше — любовь и пламенное стремление к городу (Иерусалиму)».
Пс. 136:7–9 Помяни, Господи, сыны Едомския, в день Иерусалимль глаголющыя: истощайте, истощайте до оснований его. Дщи Вавилоня окаянная, блажен, иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам: блажен, иже имел и разбиет младенцы твоя о камень.