Обязан побеждать

– Ранение не смертельное, контузия тяжёлая, – откликнулась Таня.

– Смелый парень, пацан, вес бараний, я его одной рукой на спину закинул, – сказал Вербин.

– Как старший по званию, объявляю каждому участнику боя – благодарность с занесением в личное дело! Об этом будем радировать.

– Служим Советскому Союзу! – дружно ответили бойцы.

– Что, в путь, пока стёжки видны? Как, Степан?

– Надо бы кугу отсюда наискосок перейти, местами по колено будет, но не топко. Километра полтора не боле. На том берегу возвышенка, сухо и обзор хороший.

– Тогда в путь! – сказал капитан. – Степан – веди!

– За мной, братцы! – весело отозвался Степан.

– Товарищ капитан, час связи с Центром, – заявила о себе радистка Катерина.

– Пропустим, отстучишь доклад утром. То, как немцы на хвосте? Вперёд!

Глава 24

Иван вышел с ребятами к Бобровому, когда вечерний свет сливается с ночной темнотой и идти становится невозможно. Луна, помощница в таких случаях, закрыта низкими облаками, торопящимися на восток. Передали бы весточку нашим войскам, где они сейчас дерутся, держатся ли, пора бы по зубам бронированным кулаком двинуть. Иван до войны следил за армейскими новостями, знал, что новый танк Т-34 пошёл в серийное производство, сколько успели сделать и на передовую отправить? Вопрос вопросов.

– От нелегкая, – ругнулся Иван, – не хватило полчаса светлого.

Он ничего не увидел на берегу речушки, хотя не сомневался, что точно вышел напротив бобровой плотины. Прислушался, шумит вода, сливаясь с плотины. Но где же группа деда Евграфа? Не кричать же.

Сержант Ботагов с помощью Люси тяжело опустился на старый погрыз бобра, выпрямил ноющую ногу.

– Осмотрите берег, – сказал он, – если не найдете своих, устроим ночлег прямо здесь.

– По речке снизу тянет запах кострища, – сказал Леонид, – вниз надо двигать.

– Я тоже так думаю, – согласился Иван. – Ниже речка в половодье растекается по нашей стороне, а правый берег крутой. Вот на нём-то, чует мое сердце, и сел дед, где посуше. Вы, товарищ сержант, пока побудьте с Люсей, а мы сходим. Тут тополя и ольхи полно, дерево мягкое, потому бобёр это место выбрал.

– Ладно, Иван, потом мне бобровую историю расскажешь, идите, ищите людей. Ногу жжет, аж зубы трещат.

Иван смешался и затопал вслед за Лёней и Силантием. Прошли метров сто в темноте, натыкаясь на ветки ольхи.

– Точно они на той стороне, чуете, слабый ветерок тянет, снова пахнуло кострищем, – уверенно сказал Шелестов и, что есть силы, закричал: – Эге-ге! Дед Евграф, Дарья отзовитесь! Это я, Лёня Шелестов, с Люсей к вам пришли.

Молчание. Прошли дальше. Лёня снова закричал:

– Дед Евграф, где вы, отзовитесь! Люся и Лёня к вам пришли!

– Тута мы, на правом берегу.

Послышался металлический звон. Били о лопату обухом топора. Звук резкий, летит далеко. Дед запалил бересту. Замахал кругами. Береста разгорелась, тусклый огонь указал направление.

– Тут кругом мелко, сигайте в воду, не бойтесь.

Лёня первый шагнул, зачерпнул ботинками холодную воду, захлюпал проворнее и первым выбрался на крутой берег, ощетинившийся густым тальником. Лёня упал на колени, стал продираться сквозь густые заросли.

– Здесь тальник густой.

– Я знаю, – откликнулся Иван, – его не обойдешь, далеко по берегу тянется. Только выше плотины есть погрыз тальника, там проще перебраться.

С трудом выбрались на берег, встали на ноги, направились к стану деда. Он ждал гостей в потёмках, настороженно всматриваясь в силуэты.

– Что случилось, что вас лейтенант сюда направил? Где же Люся?

– Люся пока осталась с раненым сержантом. Лейтенант ушёл с отрядом диверсантов громить станцию, а нас – сюда отрядил. Принимай, дед, на ночлег, – ответил за всех Иван.

– Устраивайтесь, я – за Люсей и сержантом, – сбрасывая с плеч тяжёлый заплечный мешок, сказал Шелестов.

– Я подумал, вас немец шуганул.

– Пока нет его. Лейтенант с отрядом устроят разгром станции – вот тогда жди.

– Откель взялся отряд?

– Наши диверсанты. Они пособили облаву искрошить. А теперь на станцию подались, жечь склады. Как ты тут устроился?

– Землянку за эти дни одну поставили, да секрет для отсидки на всякий случай. Вход в хатку, как у бобров с воды. Десяток человек разместятся.

Из землянки вынырнули пацаны, за ними Дарья.

– Бабу Клаву и вторую женщину в колхоз отвёз, определил к родным, а сам вернулся обыденкой. Не мог я лейтенанта подвести.

Кое-как устроились на ночлег, без костра и чая, осторожничая с огнём в ночи. Под ложечкой у прибывших сосало. Дед Евграф раздал каждому по небольшой лепешке, испечённых на углях, тем и довольствовались.

Утром поднялись чуть свет. За ночь нога у сержанта успокоилась, в рану не тыкало калёным гвоздем, а только иногда приливами ощущалось легкое жжение. Спасибо Тане, хорошо обработала рану и наставление дала, хотя у сержанта, как у диверсанта, были элементарные знания, чтобы оказать себе первую медпомощь. Главное чем? Таня, перед уходом отряда на операцию, перевязала рану, нашла, что дела идут хорошо, но через два дня велела снова перевязать.