Обязан побеждать

Шли долго и быстро, на пределе возможного. Телега местами оставляла след в пожухлой траве, и тогда Лёня и Силантий, идущие сзади, пытались березовыми метёлками стушевать его. Опытный глаз не пропустит, потому Иван стремился вести группу, где огромными полянами разрослась на мшистой постели брусника. Примятая колесами, она быстро расправляла свои вечнозеленые крепкие веточки. Кобыла и мерин в таких местах следов почти не оставляли. На нём два вьюка с продуктами, то, что успели взять. С другой стороны – возвращаться всё равно придётся. Зимовать – лучшего места не сыщешь.

– Можно сказать – пришли, – наконец сказал Иван, беря кобылу под уздцы, – пойдём по воде. И слава богу, немец нас уже не достанет. Думаю, враг плутает, лес-то низинный, урёмный, ориентиров никаких. Не даром лейтенант говорил, искать человека в тайге без собаки – дохлое дело.

Глава 25

Самолёт опускался в коридор костров на торной лесной поляне, на которой, по словам Степана Сёмкина, стояла бригада лесорубов с машинами и лесовозными бричками. Он, как прекрасный знаток местности, привел сюда отряд сутки назад. Партизаны радировали о своём месте нахождения, просили отправить радистку, боеприпасы, продукты, теплую одежду и эвакуировать тяжелораненого бойца. Они получили добро, убрали с поляны брошенные колеса, передки бричек, в лесу наготовили сушняка и сложили его в десять куч. В назначенный час подожгли.

Самолёт грузно сел, слегка подпрыгивая на выбоинах земли, и тут же развернулся для взлёта. В сторону отъехала дверь, второй пилот взмахами руки приветствовал партизан. Затем он показал две пятерни, тряхнув ими дважды, что означало: «У вас двадцать минут на разгрузку и на всё остальное».

К двери бросилась вся команда, кроме Тани и Осинина. Они остались стоять у кромки леса. Сейчас Таня, поддерживая Федю, вела его к самолету, чтобы отправить в госпиталь. До прибытия транспорта Осинин высказал свою просьбу:

– Товарищ лей-лей-тенант, я жи-и-вучий, вон Таня подтвердит. Не от-от-правляйте меня. Я хо-хо-чу драться с вами. – Голова у Феди мелко тряслась, когда он говорил, тем более высказывая свою просьбу.

– Федя, не волнуйся, лети, лечись. Если признают тебя годным к службе, вернешься к нам таким же образом, – ответил Белухин, – в таком состоянии ты не сможешь дойти до лагеря.

– А мо-мо-жно вернуться?

– Такие парни всюду сгодятся, – сказал капитан, – ты уже освоился с ролью диверсанта. Напишешь рапорт, лейтенант Белухин тебя запросит, и ты вернёшься в эти края. Лети и быстрее выздоравливай в нашем госпитале!

– То-то-гда до свидания, товарищ лей-лей-тенант, Таня и ос-ос-тальные ребята.

В двери показалась радистка. Она настороженно глядела на встречающих.

– Смелее, товарищ Валентина, – сказал Белухин, протягивая ей свою крепкую руку. – Поздравляю с благополучным прибытием на место службы.

Девушка, одетая в свитер и теплую куртку, суконное галифе и добротные яловые сапоги, оперлась на протянутую руку, ступила на сброшенную из дверного проёма лестницу. Покачнулась от тяжелой висевшей на ремнях за спиной рации. В правой руке она держала солидный рюкзак, в кобуре – пистолет. Константин поддержал, и девушка ловко спустилась на землю.

– Спасибо, – скромно ответила она.

С выгрузкой полвзвода орлов управилась в считанные минуты. Груз – теплая одежда, консервы, боеприпасы, бинокли и карты, медикаменты были увязаны в тючки, подписаны кому что, и его сноровисто передавая из рук в руки, складывали чуть в стороне от самолета.

Осинина подсадили в дверной проём, усадили в кресло, и пилот сжал над головой ладони, потряс ими, дал газу и стал выруливать для разбега и взлёта. От винта полетела травяная позёмка, самолёт быстро оторвался от земли, и тёмная точка его быстро пропала над макушками леса, как приведение. Диверсанты с минуту стояли молча, глядя вслед машине, и каждый мысленно послал свой привет на Большую Землю родным и близким. А состояние и впрямь было невесомое, не верилось в только что произошедшее событие, и лишь прибывшая Валентина, лежащий груз да догорающие костры напоминали о нём.

– Где дерутся наши войска? – спросил лейтенант прибывшую радистку.

– Держат оборону на дальних подступах к Москве. На севере немцы под Ленинградом, на юге продвигаются к Киеву, Одесса сражается, – скупо сообщила Валентина.

Помолчали, осмысливая услышанное.

– Ну что, товарищи, будем прощаться и выполнять свои задачи? – вывел команду из лёгкого ступора спокойным голосом капитан.

Дмитрий обнял Костю, поцеловал в губы Таню, пожал руку Степану и Валентине. Те, в свою очередь, прошлись вдоль шеренги товарищей по оружию, пожимая руки с волнением и благодарностью за успешно проведённую совместную операцию, желая каждому удачи и победы над врагом.

– Быстро разобрали тючки, и уходим! – с хорошим настроением сказал капитан, вновь пожимая руку Белухину. – До встречи, Костя! Дерись с прежней отвагой и удачей!

– И вам удачи, Дмитрий Николаевич!

И они разошлись в мерцающем свете луны, но всё же дающем возможность идти по лесу, не натыкаясь на деревья и ветки.