Обязан побеждать

Таня и Валентина настороженно слушали выводы следопыта. За дни совместного марша они успели подружиться и узнали друг о друге много кое-чего. Валентина была ровесницей Тани, москвичка, на курсы радисток пошла добровольно, знала немецкий язык в объеме школьной программы и рассчитывала после курсов осесть где-нибудь во фронтовом штабе. Но тут потребовался доброволец в тыл врага к партизанам, и она первая подняла руку. Неплохо стреляла из винтовки и пистолета. Дома остались мама и малолетний братишка Санька.

– Что бы мы делали без вас, товарищ Степан! – сказала с восхищением Таня, искристо поглядывая то на Костю, то на Валентину, как бы требуя их одобрения.

– Я не менее удивлен способностям Степана. Цена им – наши жизни! Столкновение неизбежно, как вы считаете?

– Я плохо знаю повадки немцев, но в настойчивости не сомневаюсь. Если они обложили на Широком болоте Ивана с дедом, без большой крови не возьмут. Островки там – галечные возвышенки с тальником, кругом вода, чахлое редколесье да багульник с камышами. Обстрел с островка – на версту.

– А там толковый сержант-снайпер, хоть и ранен.

– Иван и Силантий ему не уступят. Иван знает брод на второй остров, там избушка добрая охотничья стояла. Барин – местный любитель до охоты – срубил, печь русскую поставил. Не знаю, осталась ли изба? Островок поболее. Валуны там, сосны, березы под небо. Крепость. Отойдёт на него, если что.

– Ночи боюсь.

– Перед островками глыбоко, вязко. Не зная броду – потонут в холодной воде.

– Ладно, будем двигаться. Вы говорили идти далеко.

– Далеко, да с осторожностью! – воскликнул Степан. – Если увидим врага, обойдем его и на островки выйдем с тыла.

Они шли первые два часа обычным размеренным шагом.

– За такой разгром станции и складов фрицы не отступятся от наших людей, если будут уверены, что партизаны там, – прервал долгое молчание лейтенант. – Я подумал: врага надо отвлечь. Рвануть железку с эшелоном. Тол при мне, адская машинка – тоже. Как?

– Дух захватывает, товарищ Костя, – сразу же отреагировала Таня.

– Таня права – дух захватывает, – сказал Степан, – но у нас груз тяжелый.

– Мы его оставим на острове с заходом с тыла, а сами налегке – к железке. Годится?

– Верно! – восхитился Степан. – Вот отсюда прямо и направим лыжи на заход с тыла. Можно нажать без опаски.

Нажали. Шаг у Степана размеренный на пять верст в час. Оставалось светлого времени в обрез, а плечо удлинилось. В потемках и он не угадает на брод. Несколько лет назад бывал тут, брал гусей. Они тут хорошо паслись на отмелях, заросших разнотравьяем. Утки было меньше, чем на Кривом.

Как не спешили, солнце быстрее летело по небосводу, и тьма опустилась на землю раньше, чем группа вышла к Широкому болоту. Вдруг справа от них взвилась далекая ракета, выхватывая из мрака кусок низины с чахлыми деревьями. От такой неожиданности все остановились. Немцы все-таки нащупали отряд, заблокировали.

– Наши на малом острове, – определил Степан, – небось фрицы трусят ночной вылазки наших ребят. Знать бы, какие у фрицев силы, да шугануть по ним в спину.

– Мы не можем рисковать радисткой. Давайте не отступать от задуманного.

Степан не помнит случая, когда бы сбился с пути, а тут засомневался – выйдет ли к острову в потёмках. Давила ответственность, вызывая неуверенность. Ночь не день – ориентира никакого. А брод тянется загогулиной, уйти в сторону дважды два.

– Мы, можно сказать, пришли на место. Вот пляшущие берёзы. От них надо уходить в плавни, но боюсь промахнуться, товарищ лейтенант. Вымокнем, потеряем силы, а костра не запалишь. Надо ждать утра.

– Ладно, подчинюсь вашему опыту и совету. Но и на берегу опасно оставаться: враг недалеко.

– Мы пройдём по воде подальше. Тут есть небольшие каменистые отмели. Там можно заночевать. Несколько лет тут не был, схожу пока один.

Не мешкая, Степан направился в густую кугу, и его быстро поглотила ночь. Костя и девчата вслушивались в легкий шум камыша и рогоза. Вскоре до них донесся приглушенный расстоянием голос Степана.

– Товарищ лейтенант, можете идти на мой голос. Есть первая отмель.

– За мной, девчата!

Они шли гуськом. Сначала было сухо, только хрустел под ногами сухой камыш, потом захлюпали по воде. Не глубоко, по щиколотку, но прочувствовали, как вязко, как неохотно отпускает сапог болотная потревоженная жижа. Запахло прелью, сбитые с камыша спелые семена попадали в глаза, в рот. Таня закашлялась, остановилась, Валентина ткнулась ей в спину.

– Что там у вас? – повернулся к девушкам Белухин.

– Все нормально, камыш огрызается, – ответила Таня и пошла.

Дважды подавал голос Степан, и они точно вышли на него. Он стоял среди низкого кустарника как приведение, в белёсом отблеске далекой очередной вражеской ракеты.

– Отмель с мой двор, места всем хватит, – сказал Степан, – вторая отмель меньше, но вокруг неё полая вода по колено, а дно почти без ила. Камыша там нет – озеро. Я карпов там брал.

– Наш путь завтра в иную сторону?

– Нет, так и будем прыгать с отмели на отмель. Только дальше глубже и в темноте легко промахнуться.