Обязан побеждать

Если бы лейтенант слышал этот короткий диалог, то увереннее принял решение идти по следам врага и, достигнув выгодного положения, снять офицеров, радиста, артиллеристов и собаку. Сейчас он стоял за деревом в раздумье: атаковать врага или только наблюдать, куда пойдёт. Получил же офицер какое-то указание? Ясно будет только завтра утром.

– Пока немцев трогать не будем, посмотрим, куда пойдут? За нами люди, дети, обоз. Задача диверсантов не драться с карателями, а пускать под откос поезда, взрывать склады с горючим, продовольствием, уничтожать технику и живую силу на дорогах и выживать! Маневрировать и вновь бить, – сказал лейтенант Степану.

– Верно, я это давно понял.

– Вот если бы удалось зайти немцам с фронта, выбить собаку, офицеров и кого успеем, да увести облаву от Широкого, это другой коленкор, – высказал свое мнение Иван.

– Утро вечера мудренее, посмотрим. Отойдём немного, неровен час – овчарка облает. Ветер может перемениться. Стоп! Смотрите, после разговора по рации офицеры изучают карту. Тычут пальцами – куда пойти?

– В сторону полей – исключаем. Или откатятся известным путем, или возьмутся прочесывать нехоженый лес, – сказал Иван. От нетерпения высказаться он топтался на месте рядом со Степаном, то и дело протягивая руку к биноклю. Кум отдал его. Иван жадно схватил, припал к окулярам.

Сумерки сгущались, и группа отошла, устроилась на отдых, выставив часового. С наступлением ночи ветер стал стихать, давая возможность часовому слушать лесные звуки.

Чуть свет немцы зашевелились, загалдели, кто-то на губной гармошке заиграл военный марш, и вскоре каратели двинулись на юго-восток. Диверсанты были начеку и, держа расстояние, двинулись за облавой.

– Этак они пройдут ниже плотины Бобрового урочища и выйдут на дорогу, где мы напали на обоз, – сказал удовлетворенно Степан.

– Не могут смириться с разгромом складов на станции? Настучали им по башке изрядно! Небось до Берлина дошло? – улыбаясь, выдал своё резюме Иван.

– Именно так, товарищ Иван, но не только. Эшелоны были ценные. Каждый из них потянет на всю эту облаву с придачей. Вывод напрашивается сам собой.

– Да уж, – блеснул красноречием Шелестов, – у меня дыхание спёрло от радости и страха.

– Почему от страха? – спросил Иван.

– Так не верилось даже, что немца можно бить.

– А теперь?

– Теперь я пообтёрся, уверился в нашей силе, мышцы накачал за этот месяц, марш-броска не боюсь.

– Сержант Ботагов тебя хвалил за стрельбу, – сказал Иван, – по немецкой атаке так ударил, что многие сделали буль-буль!

– Могли бы больше, да от снайпера прятались. Он Диму чуть не подстрелил. Сержанту термос с чаем нёс, а тот, вместо того чтобы взять, Диму здоровой ногой сшиб. И тут прогремел выстрел, – рассказал Шелестов, – потом мы на карачках да ползком передвигались.

– В этой облаве снайпера, думаю, нет, – сказал командир, – но остерегаться от меткого выстрела в любом случае стоит.

– Товарищ лейтенант, я вижу направление облавы! – через некоторое время сказал Степан. – Она выйдет к двум лысым косогорам за Бобровым урочищем. Если нажать да обойти карателей, поспеем зайти в лоб. И на втором косогоре можно немца встретить огнём.

– Почему не на первом?

– Тот длинный, круче, повыше, а на хребтине его смешенный густой лес, легко можно уйти.

– Да-да, знаю эти места. Там есть глухариное токовище. Брали со Степаном краснобровых великанов, – подхватил Иван предложение кума. – Враг не шибко-то торопится, успеем. Как раз к вечеру.

– Ладно, товарищ Степан, ведите. Вы хорошо знаете местность, а это важнейший козырь для диверсанта!

– Это наша земля, мои и Ивана леса и долы, многожды исхожены и изъезжены. Мы с них кормимся. И с вашей подготовкой, дерзостью, но добавлю – осторожностью, мы будем бить их всегда!

Диверсанты уклонились на юг, обошли облаву и держались на её правом крыле на расстоянии звука голосов. К полудню каратели вышли к Бобровому урочищу, сделали привал на правом высоком берегу речки, подкрепили силы. Диверсанты последовали их примеру, не опасаясь чуткой овчарки, которая шла в центре: ветер, не переставая, дул с севера, унося запахи прочь. Как только раздались команды офицеров, группа быстро снялась и скорым шагом вышла к первому безлесному косогору, густо поросшему разнотравьем.

– Облава точно на него выйдет! – воскликнул Иван. – Сердце, как у Лёни, от нетерпения трепещет, жаждет схватки.

– Да, косогор приличный, длинно разлёгся, – отметил командир. – Поднимемся на перевал, с него понаблюдаем за немцами. Определим походный строй, уточним, где идут офицеры и артиллеристы, чтобы рассредоточиться на втором перевале, и как можно больше нанести урон внезапным огнём.

– Верно, я так тоже мыслил, – охотно поддержал лейтенанта Степан.

– Четыре пулемёта да гранаты – не фунт изюма, – подчеркнул Иван.

– Ускорим шаги, враг близко.

Устроились на перевале. Нижняя кромка леса как на ладони. Из него в стороне справа от диверсантов вышли трое автоматчиков в зеленых маскхалатах. Озираясь, стали неторопливо подниматься по склону, в любую секунду готовые открыть огонь и залечь.