Читаем Обитель Порока полностью

Тьма и бесконечность и ничего больше. Стэфан миллионы раз прокручивал воспоминание о земле и спасался этим мгновением. Едкий дым опять вернул формы, но замены вспышке пока что не нашлось, и поэтому сотни мертвых существ, столпившись, пытались наладить контакт друг с другом. Стэфан стоял поодаль всех и наблюдал за происходящим со столетней скукой внутри. Ветру, состоящему из гелия, пришлось в этот раз сильно потрудиться, чтобы сдуть в небытие неиспепеленных вспышкой. Но все прошло гладко, и на поверхности остался только Стэфан и еще один силуэт. Стэфан понимал, к чему это ведет, и тут же бросился к путнику. Но вспышка света опередила мальчика и, подняв его вверх, спасла от участи бесконечности. Тонкий луч света все еще струился. Стэфан упал на поверхность и закричал: «А как же я?» Он не произносил человеческих слов уже сотни лет, поэтому сам не помнил значения слов, которые только что произнес.


Едкий дым опять вернул формы, но замены вспышке пока что не нашлось, и поэтому сотни мертвых существ, столпившись, пытались наладить контакт друг с другом. Стэфан стоял поодаль всех и наблюдал за происходящим со столетней скукой внутри.


Свет не пропадал, а поверхность превратилась в огромный лабиринт. Стэфан видел, что одна из бесконечных дорог ведет к спасительному лучу. Мальчик отправился на поиски света, но каждый раз натыкался только на тупики. В какой-то момент Стэфан увидел темный образ, ожидавший его в тысячном тупике. Образ подлетел к своему спутнику и предстал перед глазами юноши. Темный силуэт был похож на рваный плащ, снизу струился черный дым, голова была идеальным кругом с двумя вырезами в виде глаз, из которых сочилось синее пламя. Разрез губ напоминал пасть акулы, только имел при этом насмешливый вид. Существо периодически издавало рык, похожий на пение кошки. Стэфан узнал имя странника, даже не спрашивая его. Темное пятно звали Нечто.


Темный силуэт был похож на рваный плащ, снизу струился черный дым, голова была идеальным кругом с двумя вырезами в виде глаз, из которых сочилось синее пламя.


Нечто, поклонившись, произнесло:

Так жизнь твоя рекой текла.И в повседневности вращеньяОна трагично вдаль ушла,И свет забыл твои прошенья.Я помогу тебе бежатьИз бесконечности забвенья,Но должен ты мне обещатьВ себе свет правды растоптать.

Стэфан понял Нечто, а это значило, он пробыл здесь достаточно и мог общаться с духами. Стэфан ответил на несуществующем высокопарном языке:

Свет тот возьмет меня наверхИ осветит мои дороги.Смолой пропах твой силуэт.Ты путник страха и тревоги.

Нечто взорвался стаей черных воронов и начал водить хоровод вокруг мальчика. Стэфан продолжил поиск единственной дороги из небытия, но с каждым новым поворотом дух юноши только отдалялся от правильного выбора. Лабиринт начал спускаться вниз, а луч света превратился в тонкую ниточку, ели уловимую взору мальчика. Стэфан понял, что какой бы путь он ни выбрал, все равно юноша только удаляется от света. Опустив руки, Стэфан упал на землю. Нечто, все это время кружившее над юношей, собралось в один темный образ и встало рядом.

Не видишь ты куда идтиИ просишь все еще ответа?Тьма в сердце жаждет, отомсти.А я могу помочь и в этом.

Стэфан сокрушенно ответил своему искусителю:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия