Обиженный вампир

На этот раз путь был долгим. Мы прошли через весь поселок, миновали небольшую речку, которая делила поселение пополам и вышли к отдельно стоящему дому, примыкающему к частоколу.

Как его можно описать? Небольшой, деревянный. Нижние бревна вросли в землю. Крытая досками крыша, на которой торчит кирпичная труба. Вокруг дома покосившийся забор. На земле угадываются очертания заросших травой грядок. Темные окна с мутным стеклом выглядят сиротливо. Дверь на крыльцо распахнута, словно приглашает войти.

— Захаза! — выругался Димон.

Он побежал внутрь и скрылся в доме. Оттуда стал доноситься отборный мат. Тут же распахнулось одно из окон и наружу выскочили двое пацанов с выпученными глазами. Они пробежали по заросшим грядкам, перемахнули через забор и припустили по улице, сверкая подошвами ботинок.

— Поганцы, — сплюнул Димон, вернувшись на улицу.

Впереди он вел чумазую девушку, которая пыталась вырваться из хватки охотника. Невысокая и тощая. На вид около восемнадцати или девятнадцати лет. Розовая куртка, белая майка и голубые штаны давно не стираны и покрыты грязью. Каштановые волосы доходят до шеи. Большие голубые глаза блестят с вызовом.

Я прищурился и прочитал имя над головой: Сонька.

— Домушку себе устроили. Вместо того чтобы писать и считать учиться, школу прогуляли и под чужую крышу залезли.

Тут есть школа? Любопытно…

— Нет у дома хозяина, — прорычала девушка. — Повесился давно.

— Ну-ка цыц, Сонька! Дом в собственности поселка! И ты об этом знаешь. Сейчас к стахосте пойдем, пусть он твоей мамке штхаф выпишет.

Девушка побледнела.

— Не надо, мама и так болеет, денег нет совсем.

— Хаботать не пробовала? Не маленькая теперь, а все лишь бы из дома сбежать, — пожурил девушку охотник. — Кто тебя такую замуж возьмет?

— Без тебя разберусь!

— Ага, конечно. Но к стахосте мы все хавно пойдем. Закон один для всех, — серьезно сказал Димон и громко чихнул.

Он в очередной раз высморкался и посмотрел нам меня больным взглядом.

— Договох я исполнил. Дальше освоишься?

Я кивнул. К тому же обратную дорогу мне удалось запомнить.

— Добхо, — сказал парень и потащил за собой упирающуюся девушку.

Ее потуги не могли остановить охотника. Сонька едва сдерживала слезы.

— Подожди, — попросил я Димона.

— Чего еще?

— Можешь оставить девчонку?

Охотник нехорошо прищурился.

— Дядя Семен же по-хусски говорил. Кховь у местных пить нельзя.

Я постучал пальцем по фляге на поясе.

— С едой проблем нет. А вот прибирать за малолетними засранцами неохота.

— Ха-ха, — хохотнул парень. — Это дело. Пусть за собой и дхужками похядок наводит. Они весь пол грязью засрали.

— А чего это я одна должна все убирать? — возмутилась Сонька.

— Нечего было попадаться. За нехастохопность стхадаешь, — важно поднял палец охотник.

— Чего это за хмырь? — спросила девушка, не заботясь о том, что я все слышу. — С другой деревни, что ли?

Димон широко улыбнулся и хлопнул ладонью по спине девушки.

— Нее, он вампих.

Сонька выпучила и без того немаленькие глаза.

— Нет! Не останусь с кровососом!

Я пожал плечами и достал из сумки пять монет. Показал их девушке.

— Получишь за уборку. Впрочем, никто не настаивает. Можешь пойти к старосте с охотником.

Было видно, как внутри девушки страх борется с жадностью. Наконец она вздохнула и опустила голову.

— Я все приберу.

— Вот и хорошо, — кивнул Димон.

Он совершенно не горел желанием тащить подростка к старосте через половину поселения, и не мог отпустить девчонку просто так. Как я понял, охотники играли в поселке роль не только добытчиков, но и выполняли функцию охраны правопорядка.

— Я пойду отлежусь. Настойка бомбовая, спасибо, утром на ногах уже буду, — сказал Димон хлопнув по карману с лекарством. — Если понадоблюсь, деревянный дом с красным крыльцом. Спросишь у местных Диму-охотника, они покажут.

Парень махнул рукой и скрылся за домами.

Я посмотрел на девушку, отчего она вся подобралась и была готова сбежать. Хотел еще ухмыльнуться, но не стал. Клыки точно не поспособствуют налаживанию отношений.

— Меня зовут Леон, — протянул девушке руку.

Она пару мгновений молча пялилась на раскрытую ладонь, а потом вскинула голову, тряхнув грязными волосами, и с горделивым видом ответила рукопожатием.

— Соня.

Я кивнул и пошел в дом. Девушка неохотно поплелась следом.

Поднявшись по ступенькам крыльца, я перешагнул порог и оказался внутри большой комнаты, разделенной на две части перегородкой. В нос сразу же ударил запах сырости и плесени. Сколько же тут никто не жил?

Прихожая, в которой я оказался, встретила унынием. На вбитом в стену гвозде висела одежда прежнего хозяина. Подоконник завален дохлыми мухами. В углу перевернутый стол и сломанное кресло. Пол покрыт толстым слоем земли и глины.

Я прошел глубже в дом, знакомясь с будущим жилищем.

В центре комнаты стояла большая печь. По ней шла широкая трещина, которая начиналась у пола и терялась где-то под тряпьем на лежанке. За печкой было место под кухню. Там валялись черные от копоти кастрюли, а на одном вколоченном в стену гвозде чудом держался настенный шкаф.