Облака из кетчупа

– Тогда она будет слышать! – мамин голос дрожал от гнева. – Музыку. Телевизор. Меня!

– А кроме этого – нескончаемое электронное жужжание и писк. И неизвестно еще, может, вообще ничего не выйдет. Ты же помнишь, что было в прошлый раз! Нет! – твердо сказал папа. – Не стоит оно такого риска. И с твоей стороны – это чистый эгоизм!

– Эгоизм? Я стараюсь ради нашей дочери!

– Ты стараешься ради самой себя, – отрезал папа, – и мы оба это знаем!

– О чем это ты?

– Ты знаешь о чем! – рявкнул папа. – Тебе хочется, чтобы Дот слышала, потому что это по твоей вине она…

– ПОШЕЛ ВОН! – не своим голосом заорала мама, и слова эхом разнеслись по всему дому. – УБИРАЙСЯ!

Я ни секунды не сомневалась – он никуда не пойдет, но хлопнула дверь гостиной, потом входная дверь. Еле переводя дыхание, я вцепилась в перила. Что делать? Что теперь делать? Скрипнула дверь, в щели показались круглые от ужаса глаза Соф. Я было отправила ее обратно в постель, но в гостиной заплакала мама, и мы обе скатились вниз.

– Мам? – после недавнего ора мой голос прозвучал тихо-тихо. – Мам, ты что?

Она сидела, сгорбившись на кожаном диване, плечи у нее вздрагивали:

– Я… так, ничего.

Соф пролезла вперед и забралась к маме на колени, обняла ее за шею.

– Чего вы тут так шумели? – Я была жутко расстроена и даже не пыталась это скрыть. Дедушка и мама, мамина работа и Дот – какая между всем этим связь? Поди разберись. – В чем ты виновата? Что папа имел в виду?

– Ничего, – дрожащим голосом ответила мама и вытерла глаза.

– Это не «ничего»! – взорвалась я. Выражение лица у меня, наверное, было свирепое. – Папа только что ушел!

– Он через пять минут вернется. Успокоится и вернется, – ответила мама, спуская Соф с коленей. – Ты для меня уже тяжеловата, милая. – Она встала, глубоко вздохнула, рукавом вытерла нос. – Папа упрямый как осел. Не желает, чтобы мы попробовали помочь Дот. Давит на меня, заставляет везти вас к дедушке, а самому ведь прекрасно известно, что случилось.

– А что случилось?

– Но я не дам себя запугать. – Мама решительно заправила волосы за уши. Она совсем меня не слушала. – Ни за что!

– Если кого и запугивают, так это Соф, – язвительно заметила я. – По-настоящему. Девчонки из ее класса. – Мама резко обернулась к Соф. Та только дергала рукав пижамной кофты. – Это началось уже довольно давно, а теперь стало еще хуже. Ты должна что-то сделать, а то они совсем распояшутся. Они уже не только обзываются и все такое. Одна девчонка по имени Порция ударила Соф.

– Что?!

– Это правда. – Я взглянула на потрясенное мамино лицо. Похоже, она приходила в себя. – Я подумала, ты должна знать: неприятности случаются не только у вас с папой.

Вот тут-то папа и вернулся – газета под мышкой, светлый глаз посеревший, грозный. Извиняться никто не собирался. Мама молча взирала, как папа усаживается в кресло, а папа созерцал, как мама поправляет белье на батарее. Понятия не имею, о чем они думали, Стью, но почти наверняка не о золотом шелке, и не о скалистых морских заводях, и не о звездном сиянии.

С любовью, целую,

Зои

Сказочная ул., 1

Бат

3 марта

Привет, Стью!

Меньше двух месяцев осталось. Я вот подумала, как ты пометил 1 мая в календаре? Поставил крестик? Или просто написал в ежедневнике: 6.00 – смертельная инъекция? Могу сказать только одно: надеюсь, ты не боишься уколов. Лорен, к примеру, два раза грохнулась в обморок, когда нам в школе делали прививки, и чуть язык себе не откусила. Странно, должно быть, знать точный день, когда умрешь. Начинаешь ждать… Напряжение нарастает… Типа как Рождество, только без индюшки. Если, конечно, ты не ее заказал на последнюю трапезу. Впрочем, до этого, может, и не дойдет, так что не будем фантазировать насчет деталей. Ты, может, проживешь еще сколько-то лет, если у монахини что-нибудь получится. Поди узнай, что случится через месяц или через два. Именно это я твержу себе, когда становится невмоготу от одной только мысли о поминальной службе.

Если тебе интересно, служба пройдет в школе – Сандра получила «добро» от школьного начальства и арендовала зал на 1 мая, а наши поварихи приготовят обед из двух блюд.

– Будет очень хорошо, – уверяла Сандра нас с мамой, когда в прошлые выходные мы сидели у нее в зимнем садике. Мама улыбалась, а я раздумывала, кого бы осчастливить своей порцией пудинга с изюмом. – И для школы прибыль. Пятнадцать фунтов за билет. Тебе, разумеется, бесплатно, – она похлопала меня по ноге. Я отодвинулась – сделала вид, что колено чешется. – Ты уже придумала, что прочитаешь?

Я не ответила. Не могла. Луч солнца прорвался сквозь тучи и золотой горячей кнопкой пришпилил меня к дивану. Я взмокла.

– У тебя ведь много уроков, правда? – сказала мама.

– Хорошо бы выбрать что-нибудь личное. Что-нибудь такое, что она сама написала, – продолжала Сандра, словно меня там и не было. – Что-нибудь от сердца.

– У тебя получится, Зои, – заметила мама, взяв меня за руку. – Ты у нас замечательный писатель.