Облака из кетчупа

– Когда это все началось, я не знала, что вы братья! – воскликнула я, отчаянно желая убедить его. – Откуда мне было знать? Я бы нипочем…

– Но ты узнала! – отозвался Арон. – Узнала, что мы братья, и тебя это не остановило. Ты продолжала вести себя так же.

– Только потому, что ты сам мне велел!

– Значит, ты просто его используешь? – прищурился Арон.

– Нет, то есть… Послушай, Макс не то чтобы совсем мне не нравится. Он мне правда нравится…

С яростным рычанием Арон накинул капюшон и выскочил за дверь. Я метнулась за ним, схватила за руку, развернула к себе.

– Ну нет, мы не закончим на этом! – выкрикнула я.

Струи дождя стекали по волосам, по лицу.

– На чем на этом? – заорал Арон, выдергивая руку. Грудь его тяжело вздымалась. У меня сердце тоже колотилось как бешеное, но я должна была заставить его понять.

– На том, что ты думаешь, будто я выбрала Макса!

– А ты и выбрала его!

– Потому что понятия не имела, что могла выбрать тебя!

И не задумываясь о последствиях, я притянула лицо Арона к себе и поцеловала так крепко, что губы заныли от сладкой боли.

Потрясенные, мы оторвались друг от друга. Какое-то время ничего не происходило. Ничего не происходило и происходило все, потому что в тот миг не прозвучало ни слова сожаления, потому что мы оба смеялись от радости, которая была сильнее любого раскаяния. Арон сжал мою руку, и мы побежали. Помчались. Полетели. Адреналин, кипевший в венах, гнал нас вперед, туда, где не будет никого, кроме нас. Дождь припустил сильнее, словно сама природа, загоняя людей под крышу, была на нашей стороне. Дома, булыжники мостовых, ступени лестниц, переулки, церкви и парки – весь город принадлежал нам в эти несколько минут, бесценных, бесконечных, безбрежных. И мы, Стью, заполнили их до самой последней секундочки.

Это была жизнь!

Настоящая жизнь.

Цвета стали ярче, запахи сильнее, звуки громче. Я слышала бульканье каждой капли дождя, падающей в лужу; замечала все оттенки зелени остающихся у нас за спиной деревьев; ощущала запах мокрой земли и ее испарений. Мы укрылись под башней в городской стене. В ее затхлой сырости Арон целовал меня. У него были мягкие губы, настойчивые руки. Я чувствовала его запах, Стью, – зубная паста, мыло, дезодорант – ничего особенного, но мне захотелось зажмуриться. Я чувствовала его руки у себя на шее, на спине, на волосах, быть может, даже на сердце. Я чувствовала его губы на своих губах. И совсем не чувствовала, что ноги у меня промокли насквозь, потому что мы стоим в луже.

С любовью, целую,

Зои

Сказочная ул., 1

Бат

17 марта

Привет, Стью!

Боже, как здорово снова быть здесь, с тобой. Наверное, Дот оставила в сарае одеяло, я свернулась под ним, спряталась ото всех, и так мне хорошо. Честное слово, не знаю, сколько я еще смогу притворяться. Ну, вот представь себе: актриса играет ведьму в «Волшебнике из Страны Оз» и вдруг сбивается, путает реплики, зеленый грим капает на сцену… Только в моем случае все наоборот – добрая физиономия сползает и открывает нечто ужасное. Зрители ахают. Мама. Папа. У Сандры рот разинут шире всех.

Она опять заявилась сегодня вечером. Без предупреждения. Три раза позвонила в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла в холл.

– Зачем она пришла? – знаками поинтересовалась Дот. – И почему у нее такие грязные волосы?

– Дот с вами здоровается, – пробормотал папа, провожая Сандру в гостиную, весь из себя сплошное гостеприимство – «Рад вас видеть» да «Как поживаете?» и все такое. Но я-то видела: папа ошарашен ее внезапным появлением.

– И пахнет от нее странно, – продолжала Дот.

– У дочки насморк, – поспешил объяснить папа, потому что Дот размахивала рукой у себя перед носом. – Чем могу помочь, Сандра?

Он указал на кресло, но Сандра опустилась на колени на пол рядом со мной. Тонкая футболка – слабая защита от холода – худые руки Сандры покраснели и покрылись гусиной кожей. И насчет запаха Дот не преувеличила – от Сандры здорово несло алкоголем. Она перевернула свою сумку, и к моим ногам посыпались фотографии.

– Для выставки. На поминальной службе. Я подумала, ты, Зои, захочешь взглянуть.

Я не успела ответить. Папа меня опередил:

– Сандра, вы сюда на машине приехали? – нахмурившись, поинтересовался он.

Сандра только ухмыльнулась.

– Вот эта, например, – она вытащила из кучи одну фотку: лежащий на пузе пухлый малыш, весь в детской присыпке. – Или эта!

– Толстый ребенок, – выдала Дот.

– Хорошенький, – сказал папа. – Просто прелесть.

Шаркая тапочками, в комнату вошла мама с книжкой в руке и остановилась как вкопанная, заметив Сандру, раскладывающую фотографии на ковре.

– Э-э… Добрый вечер. Что это тут у вас?

– Эта тетя сошла с ума, – объяснила Дот.

– Сандра принесла показать кое-какие фотографии, – сказал папа, свирепо поглядывая на хихикающую Дот. – Правда, мило?

Улыбающийся карапуз с вымазанной шоколадом мордахой.

Девятилетний мальчишка с разбитыми коленками.

Первая школьная фотография.

Последняя школьная фотография.

Фотография с весенней ярмарки, где я стою между двумя братьями.