Читаем Облунение полностью

Я хотел состояться. И стал.А зачем?Я хотел выделяться. И встал.А зачем?Я хотел удивляться. И вновь удивляюсь,Почему собираюсь и снова пытаюсьЧем-то стать. Кем-то быть.Но в итоге — ничем.Чтоб песком на ветру полететь,Не стараясь.Он ведь тоже не знает  — куда и зачем?Как слова, что нежданно упали,Слетаясь.<p>«Приятна пожеланий благодать…»</p>Приятна пожеланий благодать.Но все-таки придется признавать,Заложенную властью и природой,Галиматью очередного года.<p>«Смотрю открытыми глазами…»</p>Смотрю открытыми глазами,Вдыхая утренний надой,На благодать под небесамиИ ноги в тазике с водой.А где-то женщины басамиО распрекрасном шелестят.И сами, вроде как с усами,Поскольку бриться не хотят.Повсюду божия росаИ даже ангелы в трусах.А я вдыхаю благодать— Еб-на мать…  Еб-на мать…<p>«Самурай мозги не пудрит…»</p>Самурай мозги не пудрит,Как другие фраера.Меч за пояс, в хвостик кудриИ по гейшам — до утра.А наутро неспростаПудрит разные места.<p>«Подумаешь, какая-то печаль…»</p>Подумаешь, какая-то печаль.Как будто троеточие вначале.Подумаешь. И не было печали.А только дождь, стекающий с плеча.Подумаешь… Какая-то беда.Но если переспать её с рассветом,Взглянув в окно, под кофе с сигаретой,Окажется, что это — ерунда.Подумаешь… Какой-то там бином.Разорванные страсти и порывы.Подумаешь.Пока родные живы,Не стоит даже думать об ином.<p>«Природы бесконечная игра…»</p>Природы бесконечная игра:Бревно мечтает превратиться в кошку.Ее хозяйка — в яркую обложку.Его хозяин — в жизнь позавчера.А кошка — в утешение двора,Чтобы бревном проспаться понемножкуИ загудеть до самого утра.Так и живут, друг с другом.Понарошку.<p>«Пот надоело вытирать со лба…»</p>Пот надоело вытирать со лба.И злоба за спиною надоела.Мне дела нет до тех, кому есть делоЧто, забирая, дарит нам судьба.У них на все раскатана губа.Но алчнее — терзающие тело.Их черные усилия на белом.И гербовых бумажек ворожба.Раб власти низменней безвластного раба…<p>«Она считала благородным…»</p>Она считала благородным,Когда муж правильный и модный.Не пьет, не курит, гладко бритИ по-японски говорит.— А почему не по-английски? —Спросил я, наливая виски.— И почему без бороды? —Добавил содовой воды.Она ответила, белея:— Я об их женах сожалею.Мой муж не будет с бородойХодить. Как я, с моей п…С тех пор я сожалею тоже,Глядя на глаженные рожи.Хотя не знаешь никогдаКого скрывает борода.<p>«Кому-то перепачканность судьбой…»</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Поэты 1820–1830-х годов. Том 1
Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

Александр Абрамович Крылов , Александр В. Крюков , Алексей Данилович Илличевский , Николай Михайлович Коншин , Петр Александрович Плетнев

Поэзия / Стихи и поэзия