Облунение

Если есть и мех, и шкура,
Причиндалы и штаны,
Берегитесь, пацаны.
Не топчитесь там, где куры.
Они только с виду дуры.
А внутри — страшней войны.
Не случайно бабы-ёжки
Строят дом на курьих ножках.

«Давно протоптана дорога…»

Давно протоптана дорога.
Но чуть расслабился. И тут
Уже за поворотом ждут,
Чтоб сразу вспомнил мать и Бога.
Кто расслабляться призывает,
Тебя не ждет. А поджидает.

«Империи — как воры на доверии…»

Империи — как воры на доверии,
Обречены на взлеты и падения.
А я стою, держа в руках Аврелия,
И у меня свои местоимения.
К нему, и к ним, и к прочим поимениям:
Когда ничто взлетает к небесам
Невольно станешь верить чудесам.

«Что бы мне ни говорили…»

Что бы мне ни говорили
О врачах и палачах,
Я давно покоюсь в мире,
С головой не на плечах:
Государство — это клизма
Для мозгов и организма.

«Я с женщиной живу который год…»

Я с женщиной живу который год.
Всё потому, что маму не послушал.
Объелся груш, хотя я их не кушал.
И сплю ночами — задом наперед,
Зажав в ладонях свернутые уши.

У женщины тяжелая рука.

Зато она воздушна у подружки,
Что с радостью намнет тебе подушку.
Но дальше, после свадьбы, и бока.
За все, что ты навешивал на ушко.
Сынуля, ты жениться не спеши.
Протри глаза. И приготовь лапши…

«Гордится тем стоячая вода…»

Гордится тем стоячая вода,
Что в луже отражается звезда.
Вода цветет. Ей баговонье мнится.
Но не взойдет ни цветом, ни звездой.
И даже кони к ней на водопой
Не подойдут. И ею не омыться.
И не напиться, как живой водой.

Она себя боялась растерять.

И выдохлась. И застоялась
В грязь.

«Налипла грязь на башмаки…»

Налипла грязь на башмаки.
И бесполезны кулаки,
Когда отчаяние всевластно.
И я, смертельно не опасный,
Стою над пропастью строки.
И смысла нет.
Но жизнь прекрасна…

«В кабинетных аллеях…»

В кабинетных аллеях
То в делах, то у дел,
Всюду бродят ливреи
С унитазами тел.
Каждый день веселею.
Но почти онемел.
Я уже не ху..ю.
Я уже ох. ел.
Сковородку нагрею,
Чтоб удобнее сесть.
Я уже не ху..ю.
Сколько можно х. еть?
Но живу, не болею.
Я свое отболел:
Кто еще не ху. ет,
Тот уже ох. ел.

«Мой друг развелся на Подоле…»

Мой друг развелся на Подоле,
Пять лет промучившись в неволе.
Ревел, вздымаясь, Днепр широкий.
Богданэ палку зажимал.
И только парус одинокий
Болтался в небе — «чмоки-чмоки»
И капитану угрожал,
Что тот не заплатил налоги
И всех любил.
Но не рожал.
Ночь украинская тиха.
А кто из нас не без греха?

«Дети, криками у дома…»