Обман

– Знаете, сержант, я позволил себе пойти несколько дальше в нашем расследовании. Надеюсь, моя инициатива не будет наказана. – Тревес взял карандаш из жестяной банки, приклеенной к панцирю краба, и продолжал: – Это номера пакистанских телефонов: три из них – в Карачи, и один – в Лахоре. Это, между прочим, в Пенджабе. Два звонка из Германии, оба из Гамбурга. Но, учтите, я не звонил ни по одному из этих номеров. Когда я видел код страны, то пользовался только телефонным справочником. Здесь указаны коды государств и городов. – Под конец в его голосе послышались нотки досады и разочарования. Подобно многим, он ошибочно полагал, что полицейская работа связана только с плащом и кинжалом, пока дело не доходит до слежки, засад, продолжительных автомобильных погонь, во время которых лимузины и грузовики, за баранками которых сидят плохие парни, сталкиваются друг с другом на забитых транспортом городских улицах.

– Так здесь все его звонки? – уточнила Барбара. – За все время, которое он прожил в вашем отеле?

– Все международные и междугородные звонки, – поправил ее Тревес. – Что касается местных звонков, мы их, конечно же, не регистрируем.

Склонившись над столом, Барбара стала страницу за страницей просматривать распечатку. Она отметила, что в начальный период жизни Кураши в отеле международных звонков было немного, были они не частыми и в то время делались на единственный номер в Карачи. В последние три недели, однако, количество международных звонков возросло, а за пять последних дней буквально утроилось. Главным образом, он звонил в Карачи, и только четыре звонка были сделаны в Гамбург.

Барбара призадумалась. Среди сообщений, которые звонившие оставляли Хайтаму Кураши, когда не заставали его в отеле «Пепелище», не было ни одного, оставленного заграничным абонентом. Если бы таковые были, то внимательная и дотошная Белинда Уорнер наверняка отметила бы это, когда сегодня утром докладывала начальнице о том, что она выяснила, анализируя принесенный Барбарой список телефонных звонков. Значит, он либо всегда дозванивался до абонентов, либо, когда дозванивался и не заставал, не оставлял им сообщений с просьбой перезвонить ему. Барбара, проверив длительность звонков, нашла подтверждение своей догадки: самый продолжительный разговор затянулся на сорок две минуты, а самый короткий длился всего тринадцать секунд, и этого времени, конечно же, было недостаточно для оставления сообщения.

Но то обстоятельство, что в последние дни жизни Хайтама число звонков увеличилось, причем очень значительно, озадачило Барбару. Ей было ясно одно: необходимо выяснить, кто находится на другом конце телефонной линии. Посмотрев на часы, она прикинула, сколько сейчас времени может быть в Пакистане.

– Мистер Тревес, – сказала она, думая о том, как бы поскорее спровадить помощника, – вы проделали колоссальную работу.

Тот приложил руки к груди и произнес смиренно-угодливым тоном:

– Я так рад, что смог быть вам полезным, сержант. Приказывайте мне все, что угодно, и я сделаю все, что будет в моих силах. И прошу не сомневаться, сохраняя полную конфиденциальность. В этом можете быть уверены. Будет ли это информацией, наблюдениями, воспоминаниями, показаниями очевидцев…

– Что касается этого… – Барбара решила, что сейчас самый подходящий момент узнать у этого человека правду о том, где он сам находился в ночь смерти Кураши. Сделав паузу, она обдумывала, как спросить об этом, не вызвав его подозрений. – Вечером в прошлую пятницу, мистер Тревес…

Он был весь внимание; брови взметнулись вверх, пальцы рук теребили третью пуговицу на рубашке.

– Да, да? Вечером в прошлую пятницу?

– Вы ведь видели мистера Кураши, не так ли?

Конечно, видел, с готовностью ответил Тревес. Он зашел в бар разлить бренди и портвейн, и тут в зеркале увидел спускавшегося по лестнице Кураши. Разве он не сообщил уже эту информацию сержанту?

Конечно же, сообщил, торопливо заверила его Барбара. А интересовалась она тем, кто еще был тогда в баре. Если мистер Тревес занимался бренди и портвейном, логично предположить, что разливал он эти напитки для посетителей бара. Верно ведь? А если так, то кто-либо из посетителей вышел из отеля одновременно с Кураши или, может быть, последовал за ним вскоре?

– А-а-а-х! – протянул и Тревес и поднял вверх указательный палец, давая понять, что ему все ясно. Он сказал, что единственными, кто вышел из бара, когда Кураши выходил из отеля, была несчастная миссис Портер со своими ходунками на колесиках, с помощью которых вряд ли можно преследовать кого-то, да еще пожилая чета Ридов из Кембриджа, приехавшая в «Пепелище» отметить здесь сорок пятую годовщину своей свадьбы.

– У нас есть специальные программы для именинников, юбиляров и семейных пар, отмечающих памятные даты, – объяснил он. – А эта пара, осмелюсь сказать, захотела отметить свой юбилей шампанским и шоколадом.