Обман

Барбара, достав из рюкзачка пачку сигарет, положила ее на белесую обивку стула, стоявшего у подзеркальника, и поставила пепельницу так, чтобы они оба могли до нее дотянуться.

Ажар своими длинными пальцами собрал волосы, упавшие на лоб, и отбросил прядь назад. Положив сигарету на край пепельницы, он сказал:

– Давайте звонить, – и, дождавшись ответа с того конца линии, добавил: – У вас есть карандаш? Это запись на автоответчике, Барбара.

Он слушал, слегка нахмурив брови, потом сделал короткую запись на распечатке, а когда автоответчик замолчал, он не оставил своего сообщения, а просто положил трубку.

– Это телефон, – произнес он, ставя галочку на распечатке, – бюро путешествий в Карачи. «Поездки по всему свету». Сообщение на автоответчике – это часы их работы. – Он, улыбнувшись, потянулся за сигаретой. – Но, к сожалению, они не работают ни в полночь, ни даже в семь утра.

Барбара взглянула на распечатку.

– Он звонил им четыре раза на прошлой неделе. Как вы думаете, зачем? Договориться о том, как провести медовый месяц? А может, он вообще хотел сбежать от женитьбы?

– Да нет, Барбара; вернее всего, он вел переговоры о том, как доставить сюда свое семейство. Они, должно быть, хотели почтить своим присутствием его бракосочетание с моей двоюродной сестрой. Будем звонить дальше?

Барбара кивнула. Ажар стал набирать следующий номер. На другом конце сняли трубку, и через мгновение он заговорил на урду. Барбара слышала голос его пакистанского собеседника. Поначалу этот человек говорил медленно, как бы нерешительно, но потом его речь стала быстрой и эмоциональной. Беседа продолжалась несколько минут и содержала вкрапления английских имен и названий, одинаково звучащих и на английском, и на урду. Барбара слышала упоминание своего имени, слышала «Нью-Скотленд-Ярд», Балфорд-ле-Нец, отель «Пепелище», полиция Эссекса.

Когда он положил трубку, она спросила:

– Ну, и кто это был? Что у них?

Таймулла жестом руки прервал ее вопросы и начал набирать новый номер.

На этот раз разговор был более продолжительным; во время него Ажар, когда его собеседник говорил, делал карандашом какие-то записи, которые, как казалось Барбаре, были не слишком информативными. Ее так и подмывало выхватить из рук Ажара трубку и спросить о том, что ее интересовало. Но она приучила себя быть терпеливой.

Не говоря ни слова, Ажар стал набирать четвертый номер. На этот раз Барбара поняла, с чего он обычно начинает разговор – с извинения за звонок в столь необычное время, за которым следует объяснение причины, побудившей сделать этот звонок; при этом несколько раз упоминается имя Хайтама Кураши. Эта последняя беседа была самой продолжительной, и, закончив ее, Ажар молча уставился тяжелым и мрачным взглядом в компьютерную распечатку. Молчание нарушила Барбара.

Его лицо было настолько мрачным, что Барбара почувствовала сильную внутреннюю тревогу. Она собственноручно вложила в его руки важнейшие нити проводимого расследования. И теперь он волен дергать за них так, как захочет, в том числе и врать, приуменьшая значимость того или иного факта, и сообщать о них – с соответствующими провоцирующими комментариями – своему кузену.

– Ажар? – обратилась она к нему.

Он встал с кровати. Потянулся за сигаретой, закурил. Затем посмотрел на нее.

– Первый звонок был его родителям.

– Это тот номер, который первым значится в распечатке?

– Да. Они… – Он замолчал, отыскивая подходящее слово для продолжения фразы. – Они, понятное дело, не могут прийти в себя после его смерти. Спросили меня о том, на какой стадии сейчас находится расследование. Еще они хотят получить тело. Уверены, что не могут по-настоящему оплакать своего старшего сына, если им не передадут его тело, а поэтому спросили, должны ли они заплатить полиции за то, чтобы им его выдали.

– Заплатить?

Ажар, казалось, не слышал ее вопроса и продолжал:

– Мать Хайтама находится сейчас под постоянным наблюдением врача, поскольку она впала в состояние коллапса после того, как узнала о его смерти. Его сестры в невменяемом состоянии, а брат с воскресенья не произнес ни слова; бабушка с отцовской стороны пытается как-то объединить семью. Однако у нее осложнение на сердце после недавно перенесенной ангины, и даже слабый сердечный приступ может оказаться для нее роковым. Звонок телефона перепугал всех в доме.

Он сжал губы и пристально посмотрел на нее, а она ответила:

– Убийство человека – это омерзительный поступок, Ажар. Мне искренне жаль, но не существует способа смягчить последствия такого события. И я бы солгала вам, сказав, что весь ужас кончится сразу, как только мы арестуем убийцу. Нет, так не бывает. Никогда.

Ажар согласно кивнул. Взгляд его был рассеянным, а ладонь неосознанно терла затылок. Сейчас, посмотрев на него, Барбара впервые заметила, что на нем, кроме халата, надеты лишь пижамные брюки. Грудь его была голой, и ее темная кожа, казалось, отражала падающий на нее свет.