Обман

Снова зазвонил звонок. Три раза подряд. Конни сама ринулась к двери и таким резким движением распахнула ее, что дверь с грохотом ударила в стену.

– Ну что? – рявкнула она. – В чем, черт возьми, дело? Что вас сюда занесло? Вы что, не знаете, сколько сейчас времени?

Ответил молодой мужской голос – уважительно, с почтением.

– Рейчел дома, миссис Уинфилд?

– Рейчел? А что вам надо от моей Рейчел?

Рейчел, подойдя к двери, встала за спиной матери. Движением бедра Конни преградила ей путь.

– А это что за кретин? – требовательным тоном спросила Конни. – Какого черта ему здесь надо… Ты что, совсем ополоумел? Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени, придурок?

Рейчел видела того, к кому были обращены слова матери. Перед дверью стоял Тревор Раддок. Он стоял в глубокой тени, и ни свет из окон дома, ни свет уличного фонаря не падал на него. Впрочем, прятаться он и не собирался. Выглядел Тревор еще хуже, чем обычно: грязная футболка с дырками вокруг шейной каймы, а джинсы так долго не знались с водой и мылом, что, казалось, выпрыгни он из них, они так и остались бы стоять в прежнем положении.

Рейчел попыталась выйти из-за спины матери. Конни схватила ее за руку.

– Ну-ка постой, моя милая, мы ведь еще не закончили.

– В чем дело, Тревор? – спросила Рейчел.

– Так ты его знаешь? – словно не веря своим ушам, спросила Конни.

– А как ты думаешь? – вопросом на вопрос ответила Рейчел. – Раз он спросил меня, так, наверное, я его знаю.

– Можно тебя на минутку? – обратился к ней Тревор. Он переминался с ноги на ногу, и его башмаки – нечищеные и без шнурков – скребли подошвами по бетонным плитам тротуара. – Я понимаю, что уже поздно, но я так надеялся… Рейчел, мне надо поговорить с тобой, очень надо. С глазу на глаз.

– И о чем же? – едва сдерживая себя, спросила Конни. – И что же ты собираешься сказать Рейчел Линн такого, чего не можешь сказать в присутствии ее матери? И вообще, кто ты такой? Если вы с Рейчел настолько хорошо знакомы, что ты позволяешь себе приходить к ней в половине двенадцатого ночи, то почему я не видела тебя прежде?

Тревор смотрел то на Рейчел, то на ее мать. Взгляд его остановился на Рейчел. На его лице был ясно написан вопрос: «Что, по-твоему, ей положено знать?» И Конни, словно телепат, мгновенно прочитала его. Она схватила Рейчел за руку.

– Поговорить о том, во что ты ее втянул? О том, зачем вы таскались по ночам возле пляжных домиков? Ты опустилась до того, что трахаешься с этим придурком, на которого другая девушка даже не высморкается.

Губы Тревора слегка дрожали, словно он боролся с собой, стараясь удержать себя от того, чтобы ответить. Рейчел поспешила на выручку.

– Замолчи, мама.

Увернувшись от материнских объятий, она ступила за порог.

– Немедленно в дом, – приказала мать.

– А ты прекрати говорить со мной, как с ребенком, – с вызовом в голосе ответила она. – Тревор – мой друг и, если он хочет меня видеть, то я знаю зачем. А Сале – моя подруга, и если я хочу помочь ей, то я буду это делать. И никакие полицейские – и ты, мама, – не заставят меня поступать иначе.

Ошарашенная Конни смотрела на нее широко раскрытыми глазами.

– Рейчел Линн Уинфилд!

– Да, так меня зовут, – сказала Рейчел. Она слышала за спиной тяжелое учащенное дыхание матери, пораженной невиданной смелостью ответа дочери.

Взяв за руку Тревора, Рейчел сошла по ступенькам парадного входа, и они пошли по улице к мотороллеру, на котором он приехал.

– Мы сможем закончить разговор после того, как я поговорю с Тревором, – бросила она через плечо, обращаясь к матери.

Ответом был грохот захлопнувшейся двери.

– Прости, – остановившись на дорожке, сказала она Тревору. – Мамаша не в себе. Копы нагрянули сегодня утром в магазин, и я смоталась, не объяснив ей, что к чему.

– У меня они тоже были, – ответил он. – Эта самая баба сержант. Жирная, с мордой, как… – Он, казалось, вспомнил о том, в чьем обществе сейчас находится, и решил, что язвительное суждение о морде следует попридержать. – Ну в общем, – продолжал он, сунув руки в карманы джинсов, – приходили копы. Кто-то на фабрике Малика сказал им, что Кураши попер меня с работы.

– Да, хорошего мало, – сказала Рейчел. – Но они же не думают, что ты в чем-то виноват, так ведь? И ничего конкретного тебе не предъявили? Не похоже, чтобы мистер Малик не знал, из-за чего Хайтам тебя уволил.

Тревор достал ключи, повертел ими вокруг пальца. Рейчел заметила, что он нервничает, но не понимала почему, пока он не заговорил снова.

– Да, но ведь дело не в том, за что именно меня поперли с работы. Для них важен сам факт. Они считают, что я, возможно, разделался с ним, чтобы отомстить за это. Вот как они думают. К тому же я белый. Он был цветным. Паком. И из-за этого раздули шумиху насчет преступления из-за расовой ненависти… – Подняв руку, он провел ладонью по лбу. – Проклятая жара, – пробормотал он. – Ух, ты, наверное, думала, что ночью будет прохладнее?